Он тоже был изумлен — не каждый день встретишь среди потерпевших крушение таких любителей пения, но виду не показывал. Не к лицу конунгу удивляться всякой ерунде.
Бородач прекратил петь и повернулся к драккару, который медленно останавливался. Взгляд обитателя плота казался отрешенным, а лицо было спокойным, точно он сидел не среди моря, а в собственной усадьбе.
— Спасибо, доблестные воины, — проговорил он голосом могучим, точно звук рога. — Но судьба моя такова, что должен я носиться по волнам и услаждать музыкой Царя Морского!
Викинги изумленно загудели.
— Клянусь подолом Фрейи, который так часто задирался, это ушибленный богами, — прорезался в общем гомоне ехидный голос Нерейда.
— Кого? Царя Морского? — задумался Арнвид, — Это он Ньерда так называет, что ли? Или Эгира?..
— Надрывать глотку можно и на корабле, — продолжал уговаривать Ивар. — Перебирайся к нам! В компании будет веселее!
Обделенных богами людей обижать не следует, и если у кого асы забрали разум, то такому человеку нужно помогать — это знает каждый в Северных Землях. Но бородатый безумец не собирался принимать помощь.
— Нет! — прогудел он, — Оставьте меня наедине с судьбой! Музыка и волны — все, что мне нужно!
— Вот меломан! — не совсем ясно выругался Арнвид, после чего повысил голос: — А если мы спасем тебя силой?
— И не пробуйте! — Руки бородача ударили по струнам, те запели грозно и величественно.
Ветер, примчавшийся непонятно откуда, взревел раненым вепрем, волны загустели, из серых превратились в черные и принялись расти, грозя поглотить драккар, небо стремительно потемнело.
— Все! Все!.. — крикнул Ивар, перекрывая гул стихии, — Мы неудачно пошутили!
— Да он эриль! — сообразил догадливый Арнвид.
— Все теперь понятно, — вновь не упустил случая высказаться Нерейд. — Они все слегка с придурью, и чем эриль сильнее — тем дурнее. А этот, судя по всему, самый могучий!
Струны прекратили петь, волны покорно утихли, пропал, словно его и не было, ветер.
— Давай на весла! — распорядился Ивар, после чего вновь повернулся к плоту: — Назови хотя бы свое имя!
Родом я из словен новгородских, — нараспев ответил обитатель плота, — а имя мне Садко! Был я когда?то купцом, а ныне стал певцом!
— Вот и пойми загадочную словенскую душу, — почесывая лысину, задумчиво сказал Арнвид.
Плот удалялся, превратился в точку, а зачем и вовсе пропал за той серой линией, где сливаются море и небо.
— Да!.. — В этот момент Ивар повернулся к эрилю. — Как ты там его назвал? Меломан?.. Что это значит?
— Хм… — Арнвид напрягся, глаза суетливо забегали, точно две мыши, пойманные в момент похищения зерна из кладовой, — Это значит… человек мела, певец… ты же знаешь, что толченый мел пьют, чтобы обрести красивый голос?
Ивар вздохнул и отвернулся. Время от времени эриль начинал плести околесицу, которую сам не до конца понимал, и тогда его приходилось просто терпеть.
Впереди был берег, низкий и песчаный, и волны пробовали его на вкус десятками соленых языков, словно грязно?белый, цвета весеннего снега, песок был изысканным лакомством.
За пляжем виднелся лес, странный и уродливый. Кривые деревья корчились над землей, будто их мучил ревматизм, а листва казалась мокрой и обвисшей, точно волосы утопленницы.
— Что это за страна? Как думаешь? — Конунг с эрилем стояли на носу драккара и в две пары глаз разглядывали открывшуюся землю.
— Кто же его знает, — многомудро зевнув, ответствовал Арнвид. — Может быть, владения пруссов, а может быть, и Курланд…
— Пользы от тебя как от дырявого ведра на пожаре, — покачал головой Ивар.
Эриль обиженно засопел, явно подражая медведю, которого в нос укусила пчела.
— Не могу я знать всего! — буркнул он.
Один пляж сменялся другим, столь же неприветливым, и Ивар уже подумывал, что ночевать придется прямо на песке, когда берег раздвинулся, обнажив устье небольшой речушки.
— Туда! — приказал Ивар.
Вскоре нос драккара ткнулся в песок, что?то зашуршало под килем. Увешанные оружием викинги с плеском посыпались в воду и, словно муравьи, разбежались в разные стороны.
Спустя короткое время они уже возвращались назад, нагруженные ветвями и целыми стволами. Во взглядах горела голодная настороженность, смешанная с предвкушением. Где суша, там и люди, с которыми можно сражаться и которых можно грабить.
А для чего живет викинг, как не для битв и грабежа?
Костер взметнулся к кронам деревьев, с сердитым рычанием пожирая дрова, а к Ивару бесшумно приблизился Даг Бесшумный. За прошедшие годы следопыт несколько погрузнел, но услышать его шаги в лесу по?прежнему не смогла бы и рысь.
Как всегда на новом месте, он обрыскал окрестности стоянки, проверяя, нет ли опасности.
— Там селение, — сказал Даг равнодушно, указывая вверх по течению. — Несколько десятков домов. Но нас не заметили. Готовят костры. Судя по всему, какой?то праздник.
В коротких, отрывочных фразах содержалось все, что нужно было знать конунгу.
Но нас не заметили. Готовят костры. Судя по всему, какой?то праздник.
В коротких, отрывочных фразах содержалось все, что нужно было знать конунгу.
— Хорошо, — кивнул Ивар, ощущая, как в душе заворочалась кровожадная радость, — Слава Одину!