Они еще даже не начали оглядываться в поисках аборигенов, которых можно было бы расспросить на эту тему, как ноги вынесли к двухэтажному каменному дому. При взгляде на него первым приходило на ум слово «казенный». В хорошем смысле. От окон, забранных крупной решеткой, от железной двери, подпертой, чтоб не закрывалась, деревянной колодой, от желтого линолеума на полу за дверью — от всего в совокупности веяло «Администрацией». А провинциальная администрация, несмотря на все перемены в общественной жизни, до сих пор с большим уважением относилась к журналистам.
— Допоздна работают, — с уважением отметила Маришка.
И тут же сообразила, что Аллочка, несмотря на уверенность в том, что нынешней ночью нечистая сила побоится вылезти на волю, вполне могла предупредить здешнее начальство о намечающемся рядом с деревней шабаше. А ну как примут их здесь не за журналистов, а за сатанистов? Деревенские — народ въедливый, от них удостоверениями не отмашешься.
Ладно, если что, можно на Аллочку же и сослаться.
— Мы тут от программы Ефимовой, — предупредила Маришка спутниц, поднимаясь на деревянное крыльцо, — я — журналист, а вы — практикантки. Студики у всех с собой?
Дурацкий вопрос. Они же билеты на автобус покупали. Ну, да ладно.
Продумать план действий досконально они не успели. Трех ступенек крыльца и пары метров выстланного линолеумом коридора для проведения полномасштабного совещания не хватило. Так что действовали экспромтом. То есть Маришка не успела объяснить, что Ефимову нужно упоминать только «если что», а девчонки не успели подумать. Вот Ленка и брякнула с разбегу, едва увидела перед собой живого человека:
— Мы из программы «Тайновидение». Вам насчет нас звонили.
Она не спрашивала, она утверждала. Ленка — еще та пролаза, у нее жизнь тяжелая, она на культуре специализируется.
— Нет, нам не звонили, — ответил полный усатый дядька, подымаясь из?за письменного стола, — погоды сырые стоят, связь никудышная. А вы проходите, садитесь. Меня Виталий Макарович зовут.
— Елена Иоффе, — Ленка первая вошла в кабинет и уселась на жесткий стул, плюхнув на пол рюкзак.
За ней цепочкой вошли остальные. Маришка последней. Так глубоко задумалась о том, как будет объясняться с Аллочкой, что не сразу сообразила, когда ей протянули стакан с горячим чаем.
А Ленка, оказывается, всех уже успела представить. И разговор сам собой завязался. Все?таки, что есть, то есть: до деревни новые веяния в отношении СМИ еще не добрались. Виталий Макарович, оказавшийся председателем, был их визитом польщен и нисколько этого не скрывал. Правда, когда понял, наконец, зачем именно явились в Поташки столичные барышни, он изрядно озадачился. Оказывается, все мысли поташкинцев в конце апреля занимали сельхозработы, уж никак не сатанисты. И в силу общеизвестных свойств человеческой натуры, селяне в глубине души были убеждены, что схожие проблемы решает весной все человечество. Ну, так или иначе. Хотя бы сочувствуя жителям села в их нелегкой доле.
— Сатанисты — это которые? — хрустя сушкой, уточнил председатель. — Патлатые такие, на мотоциклах гоняют? Видел я по телевизору. Они же, однако, в городе все. У нас дороги какие — сами видели, на мотоцикле в такую погоду только безголовый поедет.
«Бросить бы все и уехать в Крыжополь! — с искренней завистью подумала Маришка. — Живут же люди: ничего не знают, ни о чем не волнуются!»
В ее возрасте такие мысли были не совсем уместны, однако с момента высадки на поташкинскую землю что?то постоянно отвлекало внимание, мешало сосредоточиться, воспринимать реальность.
— Живут же люди: ничего не знают, ни о чем не волнуются!»
В ее возрасте такие мысли были не совсем уместны, однако с момента высадки на поташкинскую землю что?то постоянно отвлекало внимание, мешало сосредоточиться, воспринимать реальность. Такое состояние бывает спросонья, особенно, если из сна выдергивает телефонный звонок. Ты говоришь с кем?то, кого хорошо знаешь, с подружкой или родителями, но не можешь вспомнить даже как выглядит собеседник, не говоря уже о том, чтобы понимать, о чем разговор. И тем не менее выслушиваешь реплики, отвечаешь и со стороны, наверное, производишь впечатление человека вполне здравомыслящего… Зато потом, выспавшись наконец?то, можешь вовсе не вспомнить о звонке или усомниться: а не был ли он частью сновидения.
Однако пришлось собраться с мыслями и как можно более внятно объяснить Виталию Макаровичу, кто такие сатанисты и что они могут искать в Поташках.
Председатель посерьезнел, потер мощный затылок и отодвинул стакан с недопитым чаем:
— Я?то сам неверующий, — сообщил он почему?то извиняющимся тоном, — но если вы про Игошкин камень, то в Поташках о нем чё только не рассказывают. Все больше бабки болтают — молодым?то не до того. Но на Камень даже ребятишки по ягоды не ходят. Земляничники на горке знатные, да все знают: лучше их стороной обходить. А городские туда, может, и ездят, я точно не скажу. Чё не ездить, если дорога есть? Только не через Поташки. На Игошкин камень надо за три километра до нас сворачивать. Однако надо ж чего придумали — на Пасху безобразить! Говорите, черных петухов режут?