Вот — горстью пьет из горной быстрины —
Князь без страны.
Там всё ему — и княжество, и рать,
И хлеб, и мать.
Красно твое наследие, — владей,
Друг без друзей! [19]
Орнольф попросил помощи, и Альгирдас не смог бы отказать, даже если бы захотел. Он отправился в Новый Свет, передав организацию намеченной на зиму охоты в Нихон тамошнему командиру охотников. Свирепому пареньку по имени Кайн, Дикий Гусь.
В том, что касалось первоначальной подготовки, на Кайна можно было положиться, так что Альгирдас особо не беспокоился. Да и охота предстояла плановая, и Паука попросили помочь только потому, что у самого Гуся опыт был невелик, а наставник его подался в монахи. Лет на двести, как он сам говорил, подлечить расшатанные нервы и создать несколько шедевров живописного искусства.
Нихонские братья вели себя, порой, преудивительно.
Орнольф встречал его в порту. Правда, разглядел не сразу. Альгирдас увидел и учуял брата куда раньше, и ему хватило времени поразмыслить: кого это высматривает рыжий в толпе забивших трап пассажиров третьего класса. Наконец, Орнольф догадался проследить направление натянутой между ними нити. И Альгирдасу не понравилось, как изменилось выражение его лица, когда они, наконец, встретились взглядами.
Приказав рабам ожидать, Паук пошел навстречу Касуру.
— Ты стал еще красивее, — Орнольф крепко пожал его руку.
— Отличное начало! — заметил Альгирдас. — Продолжай в том же духе, и я сбегу раньше, чем ты скажешь «как дела»? Что?то не так, рыжий? Ты как будто ждал кого?то другого.
— Да нет, — Орнольф снова недоверчиво оглядел его, — я не ожидал, что ты… будешь выглядеть, как денди.
— Да нет, — Орнольф снова недоверчиво оглядел его, — я не ожидал, что ты… будешь выглядеть, как денди.
— И высматривал дикаря в волчьей шкуре?
— Не преувеличивай, Хельг. Пойми меня правильно, ты столько лет провел среди японцев…
— Нихондзин.
— Еще не лучше, — отмахнулся Орнольф, — ладно, в любом случае я был готов ко всему и приготовил тебе гардероб соответствующий здешним… хм, обычаям.
— Здешней моде, рыжий, — вздохнул Паук. — У меня все с собой.
Его рабы тут же появились, словно из воздуха. Отлично выученные, они стоили даже больше, чем заплатил за них Альгирдас. А глаза Орнольфа округлились при виде золотокожих, синеглазых красавцев в шелках, нагруженных таким количеством поклажи, какое пристало путешествующему аристократу.
Восемь их было, рабов. Ну и поклажи, соответственно.
— Ты хотел экзотики, — пожал плечами Альгирдас, — вот тебе экзотика. Кем ты там представил меня своим новым друзьям? Магараджей? Расхитителем гробниц? Арабским принцем?
— Но они же не люди, — не слыша его, пробормотал Орнольф.
— Они — рабы, — отрезал Альгирдас.
Ситуация не нравилась ему чем дальше, тем больше. Он боялся встретиться с Касуром, но реальность оказалась хуже всех ожиданий.
— Пойдем, — Орнольф опомнился и повлек его за собой к экипажу. — Я так понимаю: твоим слугам транспорт не нужен.
— Не нужен.
— Жить ты будешь в моем доме, — крытая коляска мягко качнулась на рессорах, когда датчанин встал на ступеньку выдвижной лесенки, — никаких отелей… — он с неудовольствием проследил, как, легче перышка, скользнул в экипаж Альгирдас. — Хельг, не делай так прилюдно, хорошо? Постарайся вести себя как человек. В тебе сто семьдесят фунтов веса, и коляска должна качаться и скрипеть, когда ты в нее садишься.
— Хорошо, — согласился Альгирдас и улыбнулся: — я запомню. Извини.
— Не извиняйся. Правил не так уж много, а учишься ты легко. К тому же, на случай, если у людей все?таки возникнут вопросы, у тебя есть вполне сносное оправдание. Все наши знакомые думают, что ты — русский, из России. Из Петербурга. Здесь трепетно относятся к титулам, так что я решил: чем больше, тем лучше. И сделал тебя князем. Все формальности уже завершены, тебе осталось только сыграть роль.
— Орнольф… — Альгирдас посмотрел с недоумением, чуть склонил голову, словно прислушиваясь. Он все еще улыбался, но уже растерянно. — Орнольф, я русский, а в Петербурге живут московиты. Я их на дух не переношу.
Встретив укоризненный взгляд Орнольфа, Альгирдас ухмыльнулся и откинулся на мягкую спинку сиденья.
Слова «на дух» и «московиты» определенно не отвечали нынешним представлениям рыжего о лексиконе, приличествующем настоящему князю. Тяжело будет Касуру, ох тяжело. Каждую секунду прислушиваться и приглядываться, и напряженно ждать, как бы невоспитанный приятель не выкинул какую?нибудь шутку, неуместную даже для русского.
— Кроме того, я и так князь.
— Да, разумеется, — подтвердил Орнольф с легкой досадой, — ты — Старейший. Но в наше время, Хельг, такие способы землевладения уже не считаются законными.
— Здесь? Не сомневаюсь. Однако те, кто жил на этих землях раньше, все равно не дают вам спокойно спать по ночам.
— О чем ты говоришь?
Несколько секунд Альгирдас сверлил датчанина взглядом, и глаза его становились все светлее. Потом он тряхнул головой, и из?под ресниц вновь сверкнуло темной океанской зеленью.
Потом он тряхнул головой, и из?под ресниц вновь сверкнуло темной океанской зеленью.
— Ты спишь мирно, рыжий. Это хорошо. Хочешь, на моей земле прямо сейчас случится восстание, московитов вышвырнут в пределы их прежних границ, а я стану править открыто? Твои друзья прочтут об этом уже в сегодняшних газетах. И никому не придется врать.