Они проехали по центральной улице и по двум, идущим параллельно с ней, попетляли по дворам. Орнольф что?то искал, но что именно — Маришка не спрашивала. Ее просто нравилось сидеть у приоткрытого окна и курить, глядя на улицу. У другого окна, тоже с сигаретой, устроился Альгирдас. В салоне сладковато и приятно пахло травкой. Когда?то, еще на журфаке, Маришку вставляло от одного только запаха, достаточно было посидеть в комнате, где компанией курят травку, чтобы беспричинно развеселиться и начать бедокурить, а сейчас — никакого эффекта.
— Чисто в городе, — сообщил Орнольф, — что и следовало ожидать. Глянем на комбинат, а там решим, что делать.
— Ты за рулем, — протянул Альгирдас, ухмыляясь.
— Спасибо, что напомнил.
Интересно, они что, не могут не собачиться?
— Есть! — напряженно произнес Альгирдас. — Рыжий, очень медленно вон за тем парнем в сером.
Парень, одетый в камуфляж с какой?то пестрой нашивкой на рукаве, прогулочным шагом шел по тротуару, отделенному от проезжей части аллеей невысоких сосенок.
Городок остался позади, прямая ухоженная дорога вела, по?видимому, к комбинату.
Проникнувшись разом изменившейся атмосферой в салоне, Маришка тоже стала пристально смотреть на предполагаемого зомби. Альгирдас же зомби собирался искать?
Паук издал звук, ужасно похожий на змеиное шипение — впервые довелось услышать такое позавчера утром… вечером?.. в общем, здесь, когда они с Орнольфом поругались из?за сигарет. Но там это было в большом холле, а здесь — в полуметре от Маришки. И прозвучало пугающе.
— Не смотри туда, — перевел Орнольф, не оборачиваясь, — вообще лучше не думай о нем.
— Это внутри, — пробормотал Альгирдас, — за воротами, на воротах жжется… — он снова зашипел, и Маришка поежилась, — рыжий, карту!
Карта развернулась прямо перед спинками передних сидений. Как в компьютере — трехмерная, полупрозрачная, Маришка успела рассмотреть на ней несколько больших зданий, прежде чем Паук ткнул пальцем в одно из них, и карта погасла. Только в глазах еще какое?то время плавали цветные точечки.
— Это глубоко на территории, — Орнольф остановил машину, — предлагаю отвезти девочку домой и вернуться.
Парень в форме, тем временем, развернулся и так же неспешно побрел обратно. На их машину он не обратил никакого внимания. Ах, да — отвод глаз!
— Он что, зомби? — не выдержала Маришка.
— Его душа находится под контролем, в полукилометре отсюда, — как?то нервно ответил Альгирдас, — таких людей принято называть «зомби». Маринка, давай все вопросы потом, ладно? Орнольф, их там тысячи! Ты до сих пор ничего не видишь?
— Абсолютно, — Орнольф во все глаза всматривался куда?то вперед и вверх, — обычный фон — где?то посильнее, где?то послабее. Хранилище даже с десятком контейнеров должно гудеть, как улей. Кроме того, малыш, тысячи — это… нереально. Да и зачем их столько?
— Ты у меня спрашиваешь? — голос Альгирдаса был совсем нехорошим. — Это же твои разлюбезные смертные. Я понятия не имею, чем они занимаются в своих городах. Поехали отсюда!
И они поехали. Маришке даже в голову не пришло воспротивиться возвращению домой. Честно сказать, показалось, что сейчас самое время поработать над курсовой.
ГЛАВА 7
Плечом к плечу они шагали по чистым, прямым коридорам. Слишком низкие потолки, слишком яркий свет ламп, слишком блестящие стены. Все здесь было плохо, все выхолощено и высушено до неприятного покалывания на языке, и оба непроизвольно ускоряли шаги, спешили добраться до места, сделать свою работу и уйти отсюда.
Орнольф, правда, надеялся, что им не придется выполнять работу так, как понимает это Хельг. А тот, по всему судя, шел убивать. Нет, не зомби — они как раз были жертвами, которых предстояло спасти. Их души и тела нуждались в освобождении.
Хельг понимает это? Да, это он понимает. О душах Паук знает больше, чем Орнольф, может быть, даже больше, чем Артур. Хельг не понимает, что за мразь посмела такое с людьми проделать.
Смертным, наверное, трудно было бы понять логику Паука, когда?то одобрительно отзывавшегося о Дювалье, а сейчас намеренного покарать другого смертного за те же деяния. Орнольф, хоть и не был смертным, тоже не очень понимал побратима, но он давно уже и не пытался понять. Подданные Дювалье могли защищаться, а значит, правитель был вправе покушаться на их свободу. Подданные Бекешева защищаться не могут — они даже не знают, с чем имеют дело — значит, здешний правитель должен был найти другой способ подчинить себе их души. Честный способ. Не нашел? Жаль.
Вот и все рассуждения. Пойди объясни Пауку, что это называется двойными стандартами.
Честный способ. Не нашел? Жаль.
Вот и все рассуждения. Пойди объясни Пауку, что это называется двойными стандартами. В лучшем случае он пожмет плечами. В худшем — рыкнет и предложит идти к черту.
Может быть, не стоило сравнивать Бекешева с королем? Хельг порой понимает сравнения слишком буквально, а в его представлении король, да и любой правитель, отвечает за все, что происходит в его владениях. Так что, отыскав унгана, надо будет как?то исхитриться и удержать Хельга от поисков его хозяина. Оно, конечно, семь бед — один ответ: тихо взять колдуна все равно ведь не получится, а на фоне штурма комбината смерть Бекешева, пожалуй, не так и бросится в глаза. Но будет лучше, если кто?нибудь другой призовет «короля» к ответу. Не Хельг. И не Орнольф. Не их это дело, чтобы там ни думал Паук. Хотя, конечно, он прав. Бекешев, сотрудничая с колдуном, добровольно отказался от статуса «смертного», и принцип невмешательства больше на него не распространяется.