— Зомби много чего могут. Не только тростник рубить.
Тоже верно.
— Но я слежу за унганами… — Альгирдас решил наконец озвучить размышления. Маринка?то не понимает его с одного только взгляда, — и за мамба, и за бокорами тоже. Их немного — настоящих, тех, кто способен делать зомби. И уж точно ни одного такого нет здесь.
— Если я спрошу, уверен ли ты в этом…
— Побью.
— Люблю тебя за постоянство, — хмыкнул Орнольф. — Просто хотелось убедиться, что ты не забыл о современных скоростях распространения информации. Особенно вредной информации.
— Я не забыл.
— Я понял.
— А вам не кажется подозрительным, — вновь заговорила Малышка, — то, что Альгирдасом заинтересовались почти сразу, как только мы здесь появились? Сразу после… — она помялась, — после того, как он помог… Волку.
— После того, как мы помогли Волку. Без тебя ничего бы не вышло.
— Ну… да. Нет. То есть, я просто хочу сказать, мы же ведь перешли дорогу тому человеку, за которым охотятся Норданы. Помешали ему.
— Это день здравых мыслей в устах младенца, — как?то даже мрачно сказал Орнольф. — Мне гордиться тобой, ребенок, или уже начинать бояться?
— Да иди ты… — буркнула Малышка, чем вызвала полное одобрение Альгирдаса. И правильно! С рыжим иначе нельзя — зазнается.
Все, что Маришка знала о зомби, исчерпывалось упоминанием о них во вводных лекциях по ритуальной магии. Оттуда и запало в память, что для создания зомби нужно пленить душу человека. Запало — и всплыло. Да как вовремя!
Было очень приятно, что и Орнольф, и даже Альгирдас, взглянули на нее, ну, пусть не с уважением, но уж точно с удивлением.
И очень обидно, что ее не захотели взять с собой. Альгирдас сказал, что ей нужно отдохнуть, что пора браться за учебу, что уже час дня, а она еще ничего не сделала. Последнее было совсем уж глупо. И главное, ну ладно бы Орнольф говорил ей, что делать, а то ведь Альгирдас — почти союзник! Как на байке гонять по мокрой дороге, так он не беспокоится, а как ехать на поиски унгана, так она — ребенок, и ей надо учиться.
— Лучше бы вам меня взять, — позаимствованным у Олега специальным голосом сказала Маришка.
Это был очень убедительный голос, и у Олега он срабатывал безотказно. Правда, эти двое, услышав Маришку, почему?то развеселились. Однако, посмеявшись, Орнольф изрек:
— Нечего тебе там делать, но ладно, поехали, — и объяснил, обращаясь к Альгирдасу: — Надо же девочке тренироваться.
Тренировка началась, пока машина выруливала на шоссе, с объяснения того, что к голосу прилагается еще и взгляд, и странно было ей после двух месяцев учебы у лучшего наставника, какого только можно придумать, позабыть об этом.
Тренировка началась, пока машина выруливала на шоссе, с объяснения того, что к голосу прилагается еще и взгляд, и странно было ей после двух месяцев учебы у лучшего наставника, какого только можно придумать, позабыть об этом. Объяснял Альгирдас. Он же упомянутый взгляд продемонстрировал, и — вот гадство! — Маришке немедленно захотелось остаться дома.
То есть, Альгирдас сказал:
— Лучше бы тебе не ездить с нами.
И — да, он был прав: ей, конечно, лучше было бы с ними не ездить.
— Теперь — сама, — велел Орнольф, не оборачиваясь, — давай, убеди Паука в том, что это ему лучше дома сидеть.
Маришка повелась как маленькая и вплоть до знакомого поста ГАИ честно пыталась выполнить задание. Пока Орнольф не велел им с Альгирдасом отвести глаза милиции и не объяснил, что убедить Паука не лезть, куда не надо — задача непосильная даже для него.
А отводить глаза в такой спешке оказалось почему?то проще, чем на занятиях. Хотя Маришка ужасно волновалась, что у нее ничего не выйдет.
Тот же самый сержант заглянул в окошко, проверил у Орнольфа документы (почему?то оказавшиеся российскими), поинтересовался, за какой надобностью тот едет в Прибрежный, и отпустил, не найдя к чему прицепиться. Может, он и не собирался цепляться?
И снова они ехали по центральной улице. Медленно ехали. И так же медленно, чтобы Маришка как следует запомнила формулу, Орнольф творил заклинание, скрывающее от чужих взглядов их машину.
Альгирдас откровенно скучал. Потом потерял терпение, и в полутьме салона засветилось то самое заклинание, только не в виде формулы, а в виде разноцветного узора.
— Вот, — сказал Паук, подсвечивая каждый виток заклятия, — и вот, и вот. Все очень просто. Забудь дурацкие числа и запоминай так.
Никогда раньше Маришка не слышала о том, чтобы магию изображали как картинку. Магия — это вибрации, а не цвет и не узор. Это было все равно, что умножать погонные метры на землекопов. Но это было действительно очень просто. Куда понятнее формулы.
И сразу запомнилось.
Пока она воспроизводила заклинание, Орнольф с Альгирдасом немного поспорили о том, насколько это неправильно — показывать «ребенку» чары в том виде, в каком она все равно никогда не сможет их воспринимать. На удивленный вопрос Альгирдаса, давно ли Орнольф воспринимает чары как набор циферок, датчанин ответа не нашел, и спор угас.
В общем, ничего страшного пока что не случилось, а наоборот было весело и интересно. Чистый, ухоженный городок — как за границей. Хорошая дорога, много деревьев, дома как новые, причем не только со стороны фасадов. И даже рамы в окнах — все у всех одного цвета.