— Твою мать! — досадливо рявкнул Зверь. — Не ори ты так, я ж еще ничего не делаю.
Маришка подавилась криком и поняла, что не может больше издать ни звука.
— Она спасла тебе жизнь, — тихо донеслось из коридора, — и ты любил ее, Волк. А ведь тебя не назовешь влюбчивым, верно? Оставь девочку, зачем тебе невинное дитя, ты не насытишься ею.
Зверь издал тихое, нечеловеческое рычание.
— У меня есть для тебя пища, — продолжил Альгирдас, — человек, которого ты призвал сюда. Возьми его, если голоден.
Склонив голову, Зверь прислушивался к мягкому, спокойному голосу. Как собака, не понимающая слов, но чутко улавливающая тонкости интонаций.
— Ты сильнее, — прошипел он, поднимаясь на ноги.
Маришка смотрела во все глаза, однако не видела Паука, а Зверь даже не оборачивался, чтобы посмотреть, с кем говорит.
— Я сильнее, но ты нужен мне, — произнес Альгирдас.
— Я сильнее, но ты нужен мне, — произнес Альгирдас.
— Чтобы принести себя в жертву, спасти мир, убить антихриста и бла?бла?бла, — с неожиданной язвительной насмешкой процедил Зверь, — я многим нужен, но с такой херней ко мне еще не подкатывались. Отвали, красивый мальчик.
Маришка не успела заметить движения. С нечеловеческой силой Олег сдернул ее с матраца и развернулся к Пауку. Еще не остывший автоматный ствол уперся в подбородок. И от голоса Зверя, прозвучавшего так близко, на глазах снова выступили слезы.
— Это хуже чем магия, — сказал Зверь, — но выстрелить я успею.
— Ты ничего не помнишь, — прошелестел Альгирдас, — как это случилось, Волчонок?
— Не болтай! — оборвал его Зверь. — Иди вперед, открой дверь и скажи магам и священнику, чтобы убрались подальше.
— Обещай, что отпустишь девушку.
— На черта она мне сдалась? Девственница… не еда.
— Обещай.
— А ты хорошо меня знаешь, — хмыкнул Зверь, — лучше, чем я сам. Ладно, обещаю. Вперед!
Через несколько секунд в подвал просочился дневной свет. Безжалостная рука больнее сдавила ребра, но, честное слово, эта боль ни в какое сравнение не шла с той, что колола Маришку в сердце. И она плакала, не переставая, тихо, чтобы не рассердить Олега… Зверя. Господи, ну почему так? Еще месяц назад она знала, что он скорее отгрызет себе руку, чем сделает ей что?нибудь плохое. Еще месяц назад она улыбалась в ответ на его улыбку, спасала его от смерти, жалела и восхищалась. Сейчас остались только страх и безнадежная печаль.
— Он хороший парень, да? — сумасшедший смешок обжег ей ухо. — Обменял Вселенную на девчонку. Кто ты ему? Сестра? Дочь?
— Заткнись, — прошептала Маришка.
— Дура! — зло бросил Зверь. — Из?за тебя жертвуют целым долбаным миром, а ты рыдаешь о детской влюбленности.
Солнечный свет обжег глаза — слишком яркий после мягкой тьмы подвала. Сильный удар в спину швырнул Маришку на шершавый асфальт. Рядом хлопнула дверца автомобиля, тихо вздохнул двигатель. Проморгавшись, лейтенант Чавдарова разглядела исчезающую за углом черную блестящую корму какой?то машины.
Секунду спустя рядом с ней был Альгирдас. Длинные пальцы его слепо, но уверенно метнулись по лицу Маришки, по плечам и рукам. Что?то мягко коснулось сердца, и боль растаяла, почти совсем прошла.
— Ты цела… — его глаза были светлыми до прозрачности, — хвала богам… Маленькая, прости меня! Пожалуйста.
* * *
Все повторилось.
Золото, кровь, смерть. И девочка, беспомощная маленькая девочка, заложница в столкновении чужих интересов. Волк мог убить ее. Волк мог ее убить! На какой?то миг там, в подвале, Альгирдас окунулся во тьму и боль, пришедшие со смертью Малышки. И тогда он сам едва не убил Волка.
Только боги знают, как ему удалось удержаться. Не ударить насмерть.
Он мог не успеть, и тогда… нет, не думать об этом! Он знал, что будет тогда. Гибель Волка, и ярость Змея, и скорый неизбежный конец света. Но не это заставило остановиться. Он испугался, что девочка погибнет. Снова. Как тогда.
Золото, кровь и смерть.
Снова.
И снова.
Маришку колотило крупной дрожью. Брезгливо срывая с нее мягкое, податливое золото, Альгирдас сдерживался, чтобы не выругаться. И самому не дрожать от дикой запоздалой злости.
— Паук, — легкое прикосновение к плечу заставило резко обернуться. Артур Нордан успел отдернуть руку от клацнувших острых клыков и отступил на полшага. — Извини, я не подумал.
— Извини, я не подумал. Возвращайтесь домой, сюда вот?вот приедут люди. Марина, нам с тобой надо поговорить.
Взгляд Маринки стал таким отчаянным, что Альгирдас едва не зарычал на храмовника. Чего еще ему нужно?! Он не позволил задержать Волка, он едва не погубил девчонку…
Будь оно все проклято! При чем тут Артур? Он же не ошибается, он всегда знает, как надо, и в этот раз он был прав, просто не нужно было слушать его. Это ты, Паук, ты, а не Нордан, чуть не убил Малышку…
— Я знаю, Альгирдас, и ты знаешь, — спокойно произнес Артур, — что ни сейчас, ни когда?нибудь потом ты не допустишь, чтобы с ней случилось что?то плохое. Ты давно это понял, и сегодня сделал все правильно. Все сказано и сделано именно тогда, когда нужно, и именно так, как нужно. Подумай об этом. А пока отдай мне девочку, ей нужна помощь.
Смяв в пальцах остатки последнего браслета, Альгирдас поднялся на ноги. По коже еще бегали мурашки: золото и неосмотрительное прикосновение Артура — все вместе заставляло почувствовать себя так, как будто таракан упал на голову. Отвращение и брезгливый озноб.