Страх… на мгновение Орнольфу понравилось это: то, что Паук боится, что ему больно. Захотелось сделать еще больнее. И Орнольф даже успел испугаться, прежде чем вспомнил о том, с кем имеет дело. Паутина! Конечно же! Он не раз попадался в нее. И то, как Хельг говорит, как стоит, как смотрит сейчас — это инстинкт, ложь от первого слова до последнего взгляда, вызов напополам с мольбой — это его фирменный взгляд. Хочет он того или нет, но адова печать на сердце всегда оказывается сильнее.
Ведь точно так же, в точности так же он стоял перед Змеем. И так же смотрел. Беззащитный, во всей ужасающей порочности своей красоты, такой гордый и такой покорный, что даже Артур не удержался бы… святой Артур. Что же говорить о высочайшем из фейри?
— Я слишком давно знаю тебя, Хельг, — Орнольф удивлялся собственному терпению, — ради спасения смертных, ты готов сделать что угодно. Любую глупость и… любую подлость. А кроме того, я чем дальше, тем больше сомневаюсь: всегда ли то, как ты ведешь себя, обусловлено пресловутым проклятием .
Может быть, тебе это просто нравится?!
Так недоверчиво… и так неуверенно поднялась тонкая, бледная рука. Сейчас пальцы коснутся лица, и Хельг поймет, что все всерьез, что это не жестокая шутка и не странная игра.
«Так уже было!» — вспомнил Орнольф. Но не смог вспомнить — когда. Эти слова: «Я устал от тебя» — дежа вю! Надо вспомнить, прямо сейчас — это важно…
Поморщившись, он отклонил прикосновение когтистых пальцев и отвернулся, чтобы не видеть светлых от напряжения глаз.
Это ж надо было сделать такую глупость — повернуться спиной к Пауку, к очень злому Пауку, куда более злому, чем Орнольф!
Со страшной силой датчанина приложило лицом о косяк двери, а потом вышвырнуло в эту самую дверь — благо хоть, он не успел закрыть ее.
Короткое помутнение сознания, и Орнольф, глотая кровь, очнулся на полу гостиной. Альгирдас, от бешенства совсем уже не похожий на человека, сидел на нем верхом, прижав коленями его руки.
— Ты… — удар по лицу, и даже чары «сках» не спасают, — хуже Змея… ты… как твой брат…
— Правда? — Орнольф больше не пытался защищаться, захваченный собственной ослепляющей злостью. — Как Дигр? В тебе сейчас та же кровь, Эйни, помнишь об этом?
Тяжелый рык сорвался с красивых, искривленных яростью губ. Обхватив себя за плечи, Паук скорчился, как от сильной боли, едва не коснувшись лбом лица Орнольфа. Зашипел и вскочил на ноги, в один миг обернувшись соколом. Он исчез в окне раньше, чем Орнольф успел пошевелиться.
«Не убил, — констатировал датчанин, не спеша встать с пола, — а ведь хотел…»
От сознания своей глупости, от понимания того, какие отвратительные обвинения предъявил он Хельгу и как ужасно ошибся… хотелось улыбаться или даже смеяться. И черт с ней — с кровью! Черт с ней, с болью, со сломанным носом и треснувшими ребрами.
Идиот! Тупая, жестокая скотина! Одной крови с безумцем Дигром — это уж точно. Но — ошибся, ошибся, ошибся! Душа пела от облегчения, и настолько было сейчас хорошо, что даже чувство вины медлило сдавить ее горячими пальцами. Прошло несколько минут, прежде чем с лица Орнольфа сползла идиотская улыбка, и датчанин ошеломленно уставился в высокий потолок.
Что он только что сделал?
Что он сделал с Хельгом? Зачем? Злые боги, неужели ему мало досталось?
И… что же делать теперь?
* * *
Значит, Паук убивает магов? По крайней мере, убивал. Раньше. Или лишал таланта, что, в общем, даже хуже убийства.
Может быть. А может, и нет. В любом случае все, что остается — это принять информацию к сведению и печально развести руками: да, Паук наверняка опасен, но для кого это новость? Уж во всяком случае не для ипэсовцев и их зарубежных коллег.
Гораздо хуже, гораздо серьезнее и куда страшнее было другое — то, что Касур лгал. Вернее сказать, недоговаривал. Опять?таки здесь следовало сделать серьезную поправку: «возможно», недоговаривал. В том случае, если видеозапись не была сфальсифицирована.
Но, Боже святый, разве можно подделать такое ?!
Впрочем, поначалу Ада Мартиновна допускала мысль, что подделать можно все, что угодно. Первые полчаса. Может быть, час. До того, как Паук заворожил ее, одним только взглядом с монитора выпив остатки благоразумия.
Нет!
Да…
Черт!
Это проблема. Проблему нужно решать. Но пока что ситуация под контролем, пока еще можно рассуждать здраво, если не зацикливаться… на нем . Итак, Касур сказал не всю правду. Они действительно намерены изгнать с Земли «антихриста», но не собираются делать это самостоятельно. Расправиться с Элиато должно существо, с которым не сравнится ни одна тварь из Откровения.
Расправиться с Элиато должно существо, с которым не сравнится ни одна тварь из Откровения. Чем бы ни был «антихрист», он и вполовину не так опасен, как его предполагаемый враг. И Касур с Пауком при помощи лейтенанта Чавдаровой уже начали ритуал вызова…
Паук называет его Владыкой Темных Путей — довольно помпезно, но на их языке…
На их — это на чьем же все?таки? На языке фейри? На языке людей?
…на их языке это произносится, как «вайрд ита`рхэ». Красиво. Особенно, когда слова обласканы его напевным голосом.
Все это слишком похоже на сказку. Но Ада Мартиновна уже достаточно давно имела дело со сказками, чтобы начать в них верить. И сейчас она, если в чем и сомневалась, так в подлинности записей. Усилием воли подавляя некое чувство — интуицию, может быть? — твердившее ей, что это не похоже на подделку. Скрытая камера, безразличная и безмозглая, фиксировала то, что, наверное, было очень личным.