Первое мая.
Праздник…
Плакать Маришка не смогла бы, даже если б захотела. Это Анька подвывала всю дорогу, не жалея ни сил, ни дыхания. Правильно, фиг ли ей, некурящей? А Маришка и слюну?то глотала с трудом. Тем более что во рту все равно пересохло. Непонятно было, зачем вообще напрягать саднящее горло. Ноги подламывались. Голова болела сильнее, чем легкие. Но прежде чем сесть на дорогу и тихо умереть, Маришка в последний раз оглянулась.
И увидела.
За спинами преследователей, возле слабо белеющего призрака дорожного указателя, на фоне серо?синего неба — черный силуэт.
Он быстро шагал к ним по середине дороги. Развевались полы длинного плаща, узкое лицо казалось белым на фоне черных длинных волос, и глаза светились бледным голубоватым огнем.
Поташкинцы замерли, тяжело покачиваясь. Один за другим они поднимали головы, нюхая уже не асфальт, а воздух.
И вдруг медлительный, неуклюжий строй распался на полтора десятка необыкновенно подвижных длинноруких фигур. Самые ближние прыгнули к Маришке. Оттолкнулись ладонями, взвились в воздух… и разлетелись в стороны ровными, розоватыми кубиками, словно нашинкованные невидимыми острыми нитями.
Или лазерными лучами? Или что там бывает, в кино?!
Маринка, наконец, завизжала. Как будто открыли плотину в легких.
Она визжала не переставая, а твари распадались на куски. И последняя издохла раньше, чем Маришка остановилась набрать воздуха для нового визга.
Из?за деревьев полз слабо светящийся туман.
Потом приехало много людей на трех больших машинах, странной помеси «скорой помощи» и инкассаторских броневиков. Люди разбрелись по дороге, собирали останки поташкинцев, приводили в чувство девчонок. С Маришкой тоже заговорила, было, какая?то женщина, сунула ей в руки стаканчик с горячим кофе, помогла прикурить… Но подошел еще один человек. И женщина отошла, напоследок ободряюще потрепав Маришку по плечу.
Человек присел рядом на корточки. Силясь не расплескать дрожащими руками кофе, Маришка не сразу смогла оторвать взгляд от стаканчика. Обжечься не хотелось. Еще хотелось курить. И требовалось немалое волевое и умственное усилие на то, чтобы все получилось.
Она отпила наконец?то кофе. Затянулась. Посмотрела, кто это здесь. И против воли брякнула:
— Вы крашеный?
Парень был отчаянно рыжий. И здоровенный, надо заметить. По сравнению с ним Виталий Макарович… о?ой, нет только не надо сейчас вспоминать… и все равно, по сравнению с этим, тот — недомерок.
— Слушай, — сказал этот офигенно рыжий, офигенно большой парень, — давай я что?нибудь подержу. Потому что ты или кофе прольешь, или сигарету уронишь.
В предложении был свой резон. Расстаться с сигаретой Маришка не могла, поэтому сунула рыжему кофе. В несколько затяжек вытянула «винстонину» до фильтра. Полезла за новой. И только вновь прикурив, стала адекватно реагировать на раздражители.
— Меня называют Орнольф Гуннарсон, — сказал рыжий. — А тебя как?
— Марина Чавдарова, сотрудник программы «Тайновидение», — отрапортовала Маришка. Привычка представляться полным именем и фамилией въелась в костный мозг еще во времена учебы в ШЮКе, ну а насчет сотрудника — это уже Аллочкина школа.
Как?то он странно разговаривает. Не очень?то по?русски. Его, правда, и зовут не по?русски. Швед, наверное.
— Журналистка, значит?
— Значит журналистка.
А ведь где?то она уже слышала этот голос. Для такого молодого парня слишком низкий, но для парня такого здорового — в самый раз.
В том доме! Бли?ин!
— Это ты сказал, что нас не спасти! — заорала Маришка, изо всех сил треснув по стаканчику с кофе.
Того, что случилось потом, ей не приходилось видеть даже в кино. Не пришлось и наяву, потому что ничего она толком не увидела. Хрустнул тонкий пластик стаканчика. Держащая его рука смазалась, как на нечеткой фотке. И вот уже Орнольф снова сидит рядом и держит в руках чуть помятый стаканчик, по?прежнему полный кофе.
— Я полагал , что вас не спасти, — объяснил он спокойно, — но Хельг, как обычно, поступил по?своему и оказался прав. Хочешь сказать ему спасибо?
— А где он? — Маришка забрала кофе и огляделась. Парня в плаще в округе не наблюдалось. Народ был по преимуществу в куртках. И длинными черными волосами никто здесь похвастаться не мог. Вообще, из длинноволосых был только Орнольф, но он, во?первых, рыжий, во?вторых, тоже в куртке, а в третьих… бр?р?р, опять мысли путаются. Нет уж, своего спасителя, Маришка хоть и видела издалека, но не спутает ни с кем.
— Там, внизу, — Орнольф показал на далекий щит, возле которого стояла сейчас еще одна машина. — Хельг — мизантроп, он в одиночку работает. Ну что, идем?
— Идем.
Одним глотком допив кофе, Маришка поднялась на ноги.
Орнольф переговорил с каким?то дядькой в полковничьих погонах. Тот, в свою очередь, тоже поглядел в сторону щита, покивал.
Козырнул.
Вот ничего себе, рыжий швед, значит, старше по званию? Или как у них тут принято?
Орнольф поманил Маришку, и вдвоем они направились к мизантропу?спасителю. По имени Хельг. Тоже швед? Для иностранцев они совсем неплохо говорят по?русски. Во всяком случае, неплохо говорили там, в доме, когда Маришка умудрилась их подслушать.