Они приземлились недалеко от Упсалы, на каком?то небольшом аэродроме, где всего?то и было, что будочка диспетчера да маленький зал с кафе и туалетами. Везде очень чисто и почти безлюдно. На стоянке дожидалась очередная красивая «тачка», и Маришка подумала, что начинает привыкать. Ко всему вот этому. К красивым мужчинам, красивым машинам, красивой жизни, в которой не было места обычным человеческим проблемам. Других, наверное, хватало, но столкнуться с ними пока не довелось. Не считать же проблемой Очкарика — ему, бедняжке, наоборот спасибо стоит сказать за то, что свел с Пауком. И с Орнольфом.
И не стоит думать сейчас о том, как?то будет дальше, когда все закончится и придется возвращаться к жизни штатного боевого мага.
Странное дело, но и дорога тоже оказалась пустынной. Ни одной машины, ни даже полицейских, а из фильмов про заграницу у Маринки сложилось устойчивое впечатление, что автомобили тут ходят косяками, как рыбы на нерест. Днем и ночью. Если, конечно, фильм не о Техасе. Там как раз наоборот. В смысле, как раз как здесь. Только леса вокруг нет.
— Мы уже в Поместье, — улыбнулся Орнольф, как будто прочитав ее мысли, — вышли на Межу сразу, как выехали со стоянки. А вон там, видишь, впереди… Это Хельг.
Маришка долго всматривалась, прежде чем разглядела на фоне темного леса темное же, двигающееся пятнышко. И как, интересно, Орнольф определил, что это Альгирдас? Разве что никого другого не ожидал здесь увидеть.
А спустя полминуты она уже и сама не сомневалась. Это Паук. Точно!
Черный всадник на вороном, огромном коне несся им навстречу. Грохотали по дороге тяжелые копыта. Развевалась на ветру конская грива. Бились, хлопая по лоснящемуся крупу полы длинного плаща.
Они едва не столкнулись: разгоряченный скачкой конь и тяжелый автомобиль. Орнольф нажал на тормоза за миг до столкновения. И Альгирдас осадил скакуна так резко, что тот вздыбился, мелькнули над капотом неподкованные копыта, брызнуло грязью на лобовое стекло.
— Привет! — почти равнодушно обронил Паук, наклоняясь и заглядывая в приоткрытое окно.
Он странно выглядел. Непривычно. Очень правильно… ну, или точнее, очень для себя естественно. Роскошные волосы, которые Маришка привыкла видеть распущенными, оказались собраны и заколоты двумя длинными шпильками, а одежда, за исключением неизменного плаща, уместна была бы, пожалуй, только на съемках фэнтезюшного фильма. Или на эльфах, ага?
Додумать про эльфов и Паука Маришка не успела.
Мягко щелкнула дверца, выпуская Орнольфа. И рыжий великан поймал Альгирдаса, соскользнувшего к нему с коня.
Со своего места Маришка видела, как одна рука Орнольфа обвилась вокруг талии Паука, прижала так, что почудился хруст костей. Вторая скользнула вверх… Стукнули, падая на капот, острые шпильки с головками из какого?то прозрачного камня.
Выждав для приличия несколько ударов слишком уж ретиво забившегося сердца, Маришка открыла дверцу со своей стороны, вылезла.
И обалдела.
Они целовались! Ей богу, целовались. Ну, или нет. То есть, не совсем. То есть… Орнольф зарылся пальцами в густые черные волосы Паука, заставив его поднять голову, а тот, в свою очередь, впился в губы датчанина. Именно впился, прокусил зубами, так, что потекла кровь.
Это не поцелуй…
Но если это не поцелуй, то что же тогда называть поцелуем? И… э?э… как же теперь называть этих двоих?
Маришка первый раз в жизни видела, как целуются парни. Ну, еще в кино, но в кино как?то не так. Совсем не так. И, мама дорогая, как же это было красиво! Даже сумятица в душе не могла заставить Маришку отвести взгляд.
«Я — вуайеристка! — запаниковала она, силясь закрыть приоткрывшийся рот. — Я — извращенка! Что теперь делать?! Жить?то как?!»
Ну, надо же! А ведь всегда считала себя человеком продвинутым и не слишком закомплексованным. Современным, короче.
Маришка поймала взгляд Паука. Сейчас глаза его были нереального, фиолетового оттенка — темные и очень яркие. Продолжая глядеть на нее, Альгирдас повел головой, освобождая волосы из ладони Орнольфа и негромко, с легкой улыбкой произнес:
— Рыжий, у нас проблема.
«Это у меня проблема!» — едва не выкрикнула Маришка. Сдержалась однако. Только проблеяла, почему?то надеясь, что ее не услышат:
— Ребята, вы что… э?э… геи?
Паук вскинул на Орнольфа вопросительный взгляд.
— Все думали, что они братья, — объяснил ему датчанин, — а они просто любили друг друга.
— О! — красивые черные брови чуть приподнялись. — Интересная мысль. Дигр был бы доволен…
Ответом на непонятное замечание был легкий подзатыльник.
Который Маришка немедленно истолковала с точки зрения последних открытий в области психологии. А заодно уж туда же, до кучи, спихнула все предыдущие тычки, удары, такие же вот подзатыльники, щелбаны и все прочее, чем награждал Паука Орнольф в течение всего месяца.
Определенно, у нее была проблема. И серьезная.
Орнольф открыл заднюю дверцу, вопросительно глянул на Паука, но тот лишь фыркнул. Ухватил своего скакуна за гриву и словно взлетел на лоснящуюся спину. Маришка только сейчас поняла, что конь?то был без седла и без уздечки. Вот почему ей сразу вспомнились эльфы. Все эти шелка, в которые разодет Альгирдас, переливающийся плащ, драгоценные камни в прическе, да еще и неоседланный скакун, вроде того, на каком ездил Гэндальф в буржуйском кино. Или тот белый был? А, не важно!