— Если знаете, зачем спрашиваете у меня?
— Чтобы вы вспомнили сами, а не ориентировались на сомнительную информацию. — Детектив подмигивает ей, не прекращая двигать челюстями. — И еще парень приписал себе каштановые волосы. — Он постукивает ручкой по блокноту. — И сколько получали тогда в анатомическом отделении? Они ведь там покойников бальзамировали?
— Когда это было? Лет восемь-десять назад? — Скарпетта снова смотрит в окно, в ночь, на огни в окнах дома за деревянным забором. Во дворе Полссонов тоже полицейские. И в спальне Джилли. Она видит тени за шторами окна, того самого окна, в которое, возможно, смотрел и Эдгар Аллан Поуг. Смотрел, фантазировал и, может быть, наблюдал за тем, что там делалось. Только наблюдал, оставляя пятна на простынях. — Думаю, в то время он получал не больше двадцати двух тысяч в год.
— А потом уволился. Ни с того ни с сего. Придумал какую-то причину, сослался на болезнь. Обычная история.
— Он не притворялся. Отравился формальдегидом. Наверное, я читала медицинское заключение и, возможно, разговаривала с ним. Фиброз легких виден на рентгеновских снимках и диагностируется с помощью биопсии. Насколько я помню, тесты показали снижение концентрации кислорода в крови, а спирометрия подтвердила нарушение дыхательной функции.
— Спи… Что?
— Спирометрия.
— Спи… Что?
— Спирометрия. Измерение жизненной емкости легких.
— Понял, у меня, наверно, было то же самое, когда я курил.
— Курите и в конце концов получите.
— Ладно. Итак, проблема у него была настоящая. Следует ли из этого, что он и сейчас не совсем здоров?
— Ну, если держится подальше от формальдегида и других раздражителей, болезнь не прогрессирует. Но это не значит, что он вылечился. Рубцы остаются навсегда. Так что проблема осталась. Насколько серьезная, я не знаю.
— У него должен быть врач. Как думаете, в архивных карточках его имя может быть?
— Они передаются в архив штата, но как долго там хранятся, не знаю. Вам лучше обратиться к доктору Маркусу. Я в этом деле помочь не могу.
— 0-хо-хо. Мне бы хотелось знать ваше профессиональное мнение, доктор Скарпетта. Насколько серьезно он болен? Я к тому, что, может быть, этот парень все еще ходит к врачу или в поликлинику. Может быть, ему прописывают какие-то лекарства.
— Курс лечения, конечно, назначен, да вот только выполняет ли он все предписания? При таких заболеваниях важно заботиться о своем здоровье, а самое главное — избегать контакта с больными, держаться подальше от тех, у кого простуда или грипп. При легочных заболеваниях опасно даже воспаление верхних дыхательных путей. Оно может легко перейти в пневмонию. Если он предрасположен к астме, то должен избегать всего, что ее вызывает. Какие-то лекарства ему, несомненно, прописаны. Например, стероиды. Может быть, ему делают противоаллергические инъекции. Может быть, он покупает лекарства без рецепта. Вариантов много. Может быть, он вообще ничего не делает.
— Так-так-так, — говорит Браунинг, постукивая ручкой и продолжая жевать. — Я правильно понимаю, что если ему придется бороться с кем-то, то он быстро выдохнется?
— Скорее всего так. — Все это продолжается уже больше часа, и Скарпетта очень устала. За весь день она почти ничего не съела. — Он может быть и силен, но его физическая активность ограниченна. Он не может бегать или играть в теннис. Если он долго принимает стероиды, то, возможно, располнел. Большой выносливостью определенно не отличается. — Полицейские переместились к деревянному сарайчику во дворе, и фонарики освещают двери, возле которых стоит мужчина с огромными кусачками.
— Мы знаем, что Джилли Полссон была больна. Разве это не должно было его остановить? Он же понимал, что может заразиться, не так ли? — спрашивает Браунинг.
— Нет. — Двери сарайчика распахиваются, и лучи фонариков бьют в темноту за ними.
— Почему? — Сотовый начинает вибрировать.
— Дело в том, что наркоманы в период абстиненции не думают ни о СПИДе, ни о гепатите, ни вообще о какой-либо опасности. Серийных насильников и убийц, когда ими овладевает желание насиловать и убивать, не волнует, что их жертва может быть больна и что они могут заразиться. — Скарпетта достает из кармана телефон. — Так что когда Эдгар Аллан шел убивать девочку, ему было не до гриппа. Извините, мне нужно ответить.
— Это я, — говорит Руди. — Кое-что случилось, и я подумал, что вам нужно знать. То дело, которым вы занимаетесь в Ричмонде… Отпечатки совпали с теми, что мы нашли здесь, во Флориде. Личность не установлена.
— Кто «мы»?
— Мы с Люси. У нас тут одно дельце. Вы не в курсе. Рассказывать не буду. Люси не хотела, чтобы вы знали.
Слушая Руди, Скарпетта смотрит в окно и видит, как из сарая выходит кто-то высокий в черном. Марино. Светя фонариком под ноги, он направляется к дому.
— Что за дело? — спрашивает Кей.
— Я не могу об этом говорить.
— Я не могу об этом говорить. — Руди молчит, потом вздыхает. — Не могу дозвониться до Люси. Чертов телефон… Не знаю, чем она так занята, но последние два часа не отвечает. — Он еще раз вздыхает. — Покушение на убийство. Одной нашей новенькой, молодой женщины. Когда это случилось, она была в доме у Люси.