— Вы не одна, — говорит Скарпетта. — И всем не наплевать. Поэтому мы и здесь.
— А вы откуда? — Миссис Полссон поднимает чашку, отпивает глоток, переводит взгляд и внимательно смотрит на Марино.
— Из южной Флориды, севернее Майами, — отвечает он.
— О… А я думала, что из Лос-Анджелеса. — Она уже обратила внимание на бейсболку.
— У нас и с Лос-Анджелесом связи есть.
— Интересно. — Скарпетта, впрочем, видит, что ей совсем неинтересно, как видит и кое-что другое, то, что живет в миссис Полссон скрытно, но все же проглядывает время от времени. — Знаете, так трудно, когда телефон звонит не переставая, когда возле дома постоянно репортеры… — Она кивает в сторону передней двери. — На днях снова приезжали. На таком большом фургоне с высокой антенной или что это там у них. Просто неприлично. Здесь была женщина из ФБР, так она объяснила, будто все из-за того, что никто не знает, что случилось с Джилли. Сказала, что все не так уж плохо, что могло быть и хуже. Не знаю, что она имела в виду. Сказала, что видела кое-что похуже. А что может быть хуже?
— Наверно, она имела в виду, как это подается, — объясняет Скарпетта.
— Что может быть хуже того, что случилось с моей девочкой? — словно не слыша ее, повторяет миссис Полссон, утирая глаза.
— А что, по-вашему, с ней случилось? — спрашивает Марино, поглаживая большим пальцем ободок чашки.
— Я вам скажу. Потому что знаю. Она умерла от гриппа. Господь забрал ее к себе. Вот только зачем? Если бы мне кто-то объяснил.
— Похоже, не все уверены, что она умерла от гриппа, — говорит Марино.
— Да уж. В каком мире мы живем. Всем нужна драма. Моя доченька болела… лежала в постели с гриппом. От него каждый год люди умирают. — Она смотрит на Скарпетту.
— Миссис Полссон, ваша дочь умерла не от гриппа, — отвечает Кей на безмолвный вопрос. — Не сомневаюсь, что вам об этом уже говорили. Вы ведь встречались с доктором Филдингом?
— Да, конечно. То есть мы разговаривали по телефону. Сразу после того, как это произошло. Только я не знаю, как можно потом определить, что человек умер от гриппа, если он уже не кашляет, у него нет температуры, он ни на что уже не может пожаловаться. Как? — Миссис Полссон всхлипывает. — А у Джилли была температура. Сто градусов. И она задыхалась от кашля. Поэтому, я и пошла в аптеку за сиропом. Только и всего. Села в машину и поехала на Кэрри-стрит.
Скарпетта снова смотрит на бутылочку с сиропом и вспоминает слайды, которые успела просмотреть в кабинете доктора Филдинга перед тем, как поехать сюда. Под микроскопом в легочной ткани обнаружились остатки фибрина, лимфоциты и макрофаги, а также открытые альвеолы. У Джилли была бронхопневмония, распространенное осложнение после гриппа, часто встречающееся у пожилых людей и детей, но дело уже шло на поправку и нарушением легочной функции заболевание не грозило.
— Миссис Полссон, мы смогли бы определить, если бы ваша дочь умерла от гриппа. По ее легким. — Вдаваться в детали и показывать, какими были бы легкие, если бы Джилли умерла от острой бронхопневмонии, Скарпетта не хочет. — Вы давали ей антибиотики?
— Да, разумеется. Всю первую неделю. — Хозяйка тянется за кофе. — И мне уже казалось, что ей стало лучше. Я думала, что у нее просто простуда.
Марино отодвигает стул.
— Ничего, если я оставлю вас двоих потолковать? — спрашивает он. — Хотелось бы оглядеться, если вы, конечно, не против.
— Не знаю, что тут смотреть, но если хотите… Вы не первый, сюда уже многие приходили. Ее спальня в задней части дома.
— Найду. — Он выходит, тяжело ступая в ботинках по старым деревянным половицам.
— Джилли выздоравливала, — говорит Скарпетта.
— Джилли выздоравливала, — говорит Скарпетта. — На это указывает состояние легких.
— И все равно… Она была еще такая слабенькая.
— Ваша дочь умерла не от гриппа, — твердо говорит Скарпетта. — Вам нужно это усвоить, миссис Полссон. Если бы она умерла от гриппа, меня бы здесь не было. Я пытаюсь помочь, и мне нужно, чтобы вы ответили на некоторые вопросы.
— Вы ведь нездешняя, да?
— Вообще-то я из Майами.
— А… И там же сейчас живете, да? По крайней мере где-то рядом. А я всегда мечтала съездить в Майами. Особенно когда здесь такая вот погода, холодно и сыро.
Хозяйка встает, чтобы налить еще кофе. Движения у нее медленные и неловкие. Она бредет к кофеварке, которая стоит рядом с бутылочкой из-под сиропа, и Скарпетта, наблюдая за ней, представляет, как миссис Полссон удерживает дочь на кровати лицом вниз. Вариант представляется маловероятным, но исключать его нельзя. Мать весит ненамного больше дочери, а тот, кто держал Джилли, был довольно массивен и силен, чтобы пресечь попытки сопротивления и не нанести при этом других повреждений, и все-таки миссис Полссон могла убить дочь. Скарпетта не имеет права отбросить эту версию, даже если верить в нее не хочется.
— Такая жалость, что я так и не свозила Джилли в Майами или Лос-Анджелес, — жалуется миссис Полссон. — Я боюсь летать, а в машине меня укачивает, поэтому мы так и не выбрались. Теперь уже поздно, надо было раньше…
Она берет кофейник, и он дрожит у нее в ее тонкой, хрупкой руке. Скарпетта смотрит на руки, обращает внимание на запястья и оголенные предплечья, но ни царапин, ни синяков, ни каких-либо других следов не видно. И неудивительно, ведь прошло уже две недели. Она делает в блокноте пометку — узнать, заметили ли что-то полицейские, когда приехали на вызов и допрашивали миссис Полссон.