— Слышу. — Мужчина в черном смотрит мимо Поуга, как будто видит что-то у него за спиной, и тон его меняется. У Поуга снова возникает ощущение, что кто-то трогает его за плечо, настойчиво, требовательно.
Он оборачивается, но за спиной никого нет — только стойки с оружием, полки с аксессуарами, боеприпасами и камуфляжным обмундированием. Поуг нащупывает в кармане патроны, думает, что было бы неплохо застрелить этого верзилу в черном, и поворачивается.
Дуло пистолета смотрит ему в переносицу. — Как дела, Эдгар Аллан? — говорит продавец. — Я — Марино.
Глава 58
Бентон спускается от дома по расчищенной от снега дорожке, и Скарпетта, увидев его, останавливается под благоухающим темно-зеленым деревом и ждет. Она не видела его с тех пор, какой уехал в Аспен. Вскоре после того, как в доме появилась Генри, о чем Скарпетта не знала, Бентон почти перестал звонить, а когда звонила она, разговора не получилось. Она понимает его. Научилась этому уже давно. Все не так уж и трудно. Бентон целует ее. Губы у него соленые.
— Что ты ел? — Кей крепко обнимает его и тоже целует под тяжелыми от налипшего снега ветвями.
— Орешки. С таким носом тебе бы быть ищейкой. — Он смотрит ей в глаза и обнимает за плечи.
— Я говорю о вкусе, а не запахе. — Кей улыбается, и они вместе идут по расчищенной дорожке к дому.
— А я тут подумывал о сигарах. — Бентон прижимает ее к себе. Они стараются идти так, словно у них не четыре ноги, а две. — Помнишь, я раньше курил сигары?
— Вкус был не очень хороший. Запах — да, но не вкус.
— Кто бы говорил. Ты же сама курила сигареты.
— Это и ко мне относится. Я тоже была противная на вкус.
— Не сказал бы. Определенно бы не сказал.
Он обнимает ее, она обнимает его, и они идут к наполовину скрытому деревьями ярко освещенному дому.
— А здорово получилось, с сигарами. И как это ты догадалась. — Бентон роется в карманах, ища ключи.
— Я тут ни при чем. Это все Марино. — Кей смотрит на Бентона. Что он сейчас чувствует? А что чувствует она сама?
— Хотел бы я посмотреть, как он покупал сигары в той модной табачной лавке в Ричмонде.
— Контрабанду там не продают. Кстати, разве это не глупо, запрещать кубинский табак, как будто это какая-нибудь марихуана? В той лавке Марино только дали наводку. Потом ему дали другую наводку, которая и привела его в ружейный магазин в Голливуде. Ты же знаешь Марино. Вцепится — не выпустит.
— Точно. — Детали Бентона не интересуют. Скарпетта видит, что его интересует, но еще не уверена, что ей с этим делать.
— Так что хвали Марино, а не меня. Он довел дело до конца. Думаю, и твое доброе слово было бы ему сейчас нелишним. Знаешь, я проголодалась. Что ты приготовил?
— У меня здесь гриль. Жарю во дворе, прямо на снегу, возле горячей ванны.
— Представляю. Ночь, холод, и ты — без ничего, но с кобурой на боку.
— Ты права. Я так ни разу ею и не воспользовался. — Бентон останавливается перед дверью и открывает замок.
Прежде чем войти, они отряхиваются от снега. Снега мало, потому что дорожка расчищена, но они по привычке и отчасти от смущения топчутся на крыльце.
Бентон закрывает дверь, обнимает Кей, и они целуются, и она уже не чувствует соли на его губах.
— Волосы отпустил. — Скарпетта запускает пальцы в густую гриву на затылке.
— Занят был. Так занят, что и постричься не успел. — Его руки стремятся к ней, ее — к нему, но им мешают пальто.
— Занят? Нашел тут какую-то потаскушку. — Она помогает ему снять куртку, он помогает ей снять пальто. — Я слышала.
— Неужели?
— Да. Тебе так больше идет.
Скарпетта прислоняется к двери, не обращая внимания на просачивающийся в прихожую стылый воздух. Она держит Бентона за руку и смотрит на него, на всклоченные седые волосы и то, что у него в глазах. Он гладит ее по лицу, смотрит на нее, и то, что Кей видит в его глазах, одновременно разгорается и темнеет, и она не может решить, рад он или печален.
Он гладит ее по лицу, смотрит на нее, и то, что Кей видит в его глазах, одновременно разгорается и темнеет, и она не может решить, рад он или печален.
— Проходи, — говорит Бентон и, взяв Кей за руку, отводит от двери, и ей вдруг становится тепло. — Приготовлю что-нибудь выпить. Или поесть. Ты, должно быть, проголодалась и устала.
— Не настолько уж я и устала, — говорит Кей.