Вдалеке виден похожий на бурый гриб «Колизей». Пошел дождик.
— Вам нужна моя помощь, и я не могу делать вид, что ничего не вижу. И не важно, что меня пригласили для консультации по одному-единственному делу. Вы должны отдавать себе отчет в том, что против нас будет использоваться все как в суде, так и за его пределами. Именно последнее меня и беспокоит более всего.
— Боюсь, я вас не понимаю. Вы говорите загадками. — Его взгляд остается таким же холодным. — Что значит «за его пределами»?
— Обычно скандал. Или обращение в суд. Или, что хуже всего, уголовное дело, проваленное из-за технической погрешности, из-за отказа принять улику, с которой обращались недолжным образом, из-за нарушения процедуры и так далее. Дело прекращается — преступник остается безнаказанным.
— Именно этого я и опасался, — цедит сквозь зубы доктор Маркус. — Я с самого начала говорил, что это плохая идея.
— Понимаю. Никому не нравится, когда у вас в офисе появляется бывший шеф и начинает все исправлять.
— Я предупреждал, что меньше всего нам нужен озлобленный, потерявший свой пост чиновник, который возьмется все поправлять, — говорит он, нервно перекладывая с места на место карандаш.
— Понимаю ваши чувства и…
— Особенно из тех, кого называют крестоносцами. Такие хуже всех. Особенно раненые.
— Вы намекаете…
— Но что есть, то есть. Поэтому давайте займемся делом.
— Буду признательна, если вы перестанете меня перебивать. Вы называете меня раненым крестоносцем. Для меня это комплимент. А теперь перейдем к зубным протезам.
Доктор Маркус смотрит на нее как на сумасшедшую.
— Я только что стала свидетельницей неразберихи и путаницы. Перепутали зубные протезы. Это следствие небрежности. Молодые солдаты из Форт-Ли предоставлены самим себе, над ними нет должного контроля. Между тем они не имеют надлежащей медицинской подготовки и должны учиться у вас. Предположим, семья получает своего умершего родственника из похоронного бюро и обнаруживает у него чужой зубной протез или вообще отсутствие такового. Дальше последует то, что очень трудно остановить. Пресса обожает такого рода истории. Если же путаница случится в деле об убийстве, адвокатам обвиняемого лучшего подарка и не надо, даже если протезы не имеют к сути вопроса никакого отношения.
— Чьи протезы? О каких протезах вы говорите? — хмурится доктор Маркус. — Доктор Филдинг обязан…
— У доктора Филдинга слишком много обязанностей.
— Ну вот, с чего начали, к тому и вернулись. К вашему бывшему помощнику. — Доктор Маркус поднимается с кресла. Скарпетта не выше его, но сейчас, за этим столом, он кажется ей мелким и незначительным. Доктор берет микроскоп в пластиковом футляре и распахивает дверь. — Уже десять. Вам пора взглянуть на Джилли Полссон. Она в декомпрессионном холодильнике, и работать с ней лучше всего там. По крайней мере никто не будет докучать. Полагаю, вы уже решили провести повторное вскрытие?
— Я не буду делать это без свидетеля, — говорит Скарпетта.
Глава 12
Спать Люси отправляется не в большую спальню на третьем этаже, а в маленькую, внизу. Она убеждает себя, что руководствуется интересами следствия, ведь именно там, наверху, на огромной кровати с расписанным вручную изголовьем, и лежала Генри, когда на нее напал неизвестный. Комната больше похожа на зал с видом на бухту. Все дело в уликах, повторяет Люси. Как бы тщательно они с Руди ни обследовали место преступления, всегда есть шанс, что какая-то улика осталась незамеченной.
Руди уехал на ее «модене». Сказал, что на заправку, но Люси подозревает, что это только предлог.
Скорее всего у него другая программа. Руди собирается покружить по окрестностям, проверить, не наблюдает ли кто за домом и не увяжется ли кто за ним. Представить, что человеку в здравом рассудке вздумается следить за Руди, парнем внушительных размеров и недюжинной силы, довольно трудно, но, с другой стороны, тот, кто нарисовал глаз, определенно где-то рядом. Зверь наблюдает. Наблюдает за домом. Может быть, он еще не знает, что Генри здесь нет, и не спускает глаз с «феррари». Или затаился поблизости и ждет.
Люси обходит кровать и, ступая по мягкому рыжевато-коричневому ковру, идет к окну. Кровать еще не застелена, дорогие покрывала сбились и частично сползли на пол шелковым водопадом. Подушки сдвинуты в сторону. Все так и было, когда Люси взбежала по лестнице и обнаружила Генри без сознания. В первый момент Люси подумала, что она мертва. Потом все мысли вылетели вообще. Она и сейчас не знает, что думать, а тогда так испугалась, что в панике набрала 911. И что из этого вышло? Пришлось иметь дело с местной полицией, а меньше всего им нужно, чтобы полиция вторгалась в частную жизнь Люси и скрытую от посторонних глаз сферу их деятельности, в которой законные цели зачастую достигаются незаконными средствами. Неудивительно, что Руди и сейчас еще в бешенстве.
Он обвинил ее в том, что она запаниковала. Да, запаниковала. Нельзя было звонить 911. Руди абсолютно прав. Они и сами, своими силами, справились бы с ситуацией. Генри не какая-то Сьюзи Кью, сказал Руди. Генри — одна из их сотрудниц. Не важно, что она была голая и холодная. Она ведь дышала, так? Пульс не частил, давление не упало, так? Большого кровотечения не наблюдалось, верно? Чуть капало из носа, и все. И только когда Люси спешно отвезла Генри на частном самолете в Аспен, Бентон предложил объяснение, которое, к несчастью, представлялось вполне логичным. Да, на Генри напали, и она, возможно, на какое-то время потеряла сознание, но потом притворялась.