Сумерки из-за дождя наступили раньше, накрыв город чернильным облаком. Дыхание вырывается клочками пара. Скарпетта стоит на крыльце, окруженном, как островок, плещущей водой, и упрямо стучит в дверь. «Буду стоять и стучать, — думает она. — Тебе отсюда не выйти. И не тешь себя надеждой, что я повернусь и уйду». Кей достает из кармана сотовый и клочок бумаги и смотрит на номер, записанный накануне, когда они были здесь с Марино и когда она, сочувствуя несчастной матери, была с ней мягка и терпелива. Скарпетта набирает номер, слышит, как звонит в доме телефон, и снова стучит — нет, колотит в дверь.
Скарпетта набирает номер, слышит, как звонит в доме телефон, и снова стучит — нет, колотит в дверь. Если молоток сломается, так тому и быть.
Проходит минута. Кей набирает номер еще раз, и телефон снова звонит и звонит, но она дает отбой прежде, чем сработает автоответчик. «Ты дома. И не делай вид, что тебя там нет. Ты знаешь, что я стою здесь, на крыльце». Кей делает шаг от двери и смотрит на освещенные окна, жмущиеся друг к другу на фасаде скромного кирпичного домика. За полупрозрачными белыми шторами — теплый, мягкий свет. В окне справа появляется тень. Тень останавливается, поворачивается и исчезает.
Скарпетта снова стучит в дверь и набирает номер. На этот раз она не дает отбой и, дождавшись автоответчика, говорит:
— Миссис Полссон, это доктор Скарпетта. Пожалуйста, откройте. Это очень важно. Я стою перед вашей дверью. И я знаю, что вы дома. — Она еще раз стучит в дверь. Тень возникает снова, теперь уже в окне слева. Дверь открывается.
— Боже мой! — с притворным удивлением восклицает миссис Полссон. Получается неубедительно. — Вот уж не думала, что это вы. Какой дождь. Проходите, не мокните. Я никогда не открываю незнакомым людям.
Роняя капли воды, Скарпетта идет в гостиную, снимает длинное темное и изрядно потяжелевшее пальто и убирает с лица мокрые пряди.
— Так и воспаление подхватить недолго, — говорит миссис Полссон. — Да кому я это говорю — вы же врач. Проходите в кухню, я приготовлю вам что-нибудь горячее.
Скарпетта оглядывает небольшую гостиную, смотрит на остывшую золу в камине, на диван под окном, на двери, ведущие в глубину дома. Миссис Полссон перехватывает взгляд, и лицо ее напрягается, сквозь почти приятные черты проступает грубость, жестокость и мелочность души.
— Зачем вы пришли? — уже другим голосом спрашивает хозяйка. — Что вам здесь нужно? Я думала, вы приехали из-за Джилли, но теперь вижу, что ошиблась.
— Не уверена, что кто-то бывал здесь из-за Джилли, — отвечает Скарпетта. Она стоит посредине комнаты, роняя капли на дубовый пол, и демонстративно осматривается.
— Вы не имеете права так говорить, — бросает миссис Полссон. — Пожалуй, вам лучше уйти. Мне такие, как вы, не нужны.
— Я не уйду. Если хотите, вызывайте полицию. Но я в любом случае не уйду, пока мы не поговорим о том, что случилось прошлой ночью.
— Да, мне бы следовало позвонить в полицию. После того, что сделал этот мерзавец. Это низко и подло. Воспользоваться слабостью несчастной женщины. Как я не поняла, что ему нужно. Таких сразу видно.
— Давайте, звоните в полицию. Мне тоже есть что рассказать. Занятная получится история. Я взгляну еще кое на что, если не возражаете. Я знаю, где кухня. Знаю, где комната Джилли. А если пройду эту дверь и поверну не вправо, а влево, то попаду, наверное, в вашу спальню. — Не дожидаясь ответа, она пересекает гостиную.
— Вы не имеете права вести себя так в моем доме, — пытается протестовать миссис Полссон. — Сию же минуту убирайтесь отсюда! Нечего здесь высматривать.
Спальня больше комнаты Джилли, но ненамного. Двуспальная кровать, небольшие ореховые тумбочки по обе стороны от нее и комод с зеркалом. Из комнаты ведут еще две двери: одна — в тесную ванную, другая — в чулан. И там, прямо на полу, стоят черные ботинки армейского образца. Скарпетта опускает руку в карман жакета, вынимает пару хлопчатобумажных перчаток и натягивает их, стоя в проходе. Она смотрит на развешенную одежду, потом резко поворачивается и заходит в ванную. На краю ванны лежит камуфляжная футболка.
— Он вам рассказал, да? — спрашивает за спиной миссис Полссон. — И вы поверили. Посмотрим, поверит ли полиция.
— Он вам рассказал, да? — спрашивает за спиной миссис Полссон. — И вы поверили. Посмотрим, поверит ли полиция. Не думаю, что они поверят вам или ему.
— Вы часто играли в такие игры в присутствии дочери? — Скарпетта смотрит ей в глаза. — Наверное, это нравилось Фрэнку, верно? Вы у него научились? Или сами придумали эту мерзкую забаву? Что еще могла увидеть здесь Джилли? Групповой секс? Вы это имели в виду, когда говорили «они»? Тех, кто приходил сюда порезвиться с вами и Фрэнком?
— Как вы смеете предъявлять мне такие обвинения! — восклицает хозяйка. Лицо ее искажено гневом и ненавистью. — Я ничего не знаю ни о каких играх!
— Основания для обвинения есть уже сейчас, и я подозреваю, что это еще не все. — Скарпетта подходит к кровати и откидывает покрывало. — Белье вы, похоже, не меняли. Это хорошо. Видите пятна? Вот здесь и там. Это кровь. Думаю, кровь Марино. Не ваша. — Она пристально смотрит на хозяйку. — Не странно ли? Его кровь есть, а вашей нет. Думаю, окровавленное полотенце тоже где-то поблизости. — Она оглядывается. — Может быть, вы его постирали, но это не важно. То, что нам нужно, мы все равно найдем.