— Джилли там, за теми дверьми. — Скарпетта поворачивается и указывает на двери в противоположном конце коридора. За ними еще одни двери, потом морге холодильниками и морозильниками.
— Она ведь в гробу, да? Я слышала, у них там такие сосновые ящики… — Глаза ее снова наполняются слезами.
— Нет, ваша дочь не в гробу. Никаких сосновых ящиков там нет. Ее тело в холодильнике.
— Бедняжка… ей, должно быть, холодно…
— Джилли не чувствует холода, миссис Полссон. Она не чувствует ни боли, ни какого-либо дискомфорта. Уверяю вас.
— Вы видели ее?
— Да, видела. Я ее осматривала.
— Скажите, что она не страдала. Пожалуйста, скажите, что ей не было больно.
Сказать этого Скарпетта не может. Сказать так было бы ложью.
— Мы провели еще не все анализы, — отвечает она. — На это требуется некоторое время. Мы все здесь работаем, чтобы точно установить, что именно случилось с Джилли.
Они идут дальше. Миссис Полссон плачет. В административном отделе Скарпетта просит выдать ей документы и вернуть личные вещи Джилли Полссон, пару золотых сережек и кожаный браслет. Пижама, постельное белье и все остальное, что полиция забрала излома, считается вещественными доказательствами и возврату пока не подлежит. Скарпетта уже собирается вернуться в зал для совещаний, когда в приемной появляется Марино. Опустив голову, он быстро идет по коридору.
— Видно, утро не совсем доброе, — говорит Скарпетта, когда он догоняет ее. — По крайней мере для тебя. Не могла дозвониться все утро. Надеюсь, ты получил мое сообщение?
— Что она здесь делает? — Он кивает в сторону миссис Полссон. Лицо у Марино красное и недовольное.
— Приходила за бумагами и вещами Джилли.
— А это можно? Тело ведь еще не вернули.
— Она ближайшая родственница. Что написали в отчете, не знаю. Я вообще не понимаю, что тут происходит. На совещание пришла женщина из ФБР. Кто еще будет, мне не сказали. Последние новости — Фрэнк Полссон будто бы приставал к женщинам-пилотам.
— Ха! — Марино не сбавляет шаг. Он ведет себя несколько странно и выглядит так, словно вырвался из преисподней. К тому же от него несет перегаром.
— Ты в порядке? — спрашивает Скарпетта. — Да что я говорю. Конечно, не в порядке.
— Не важно, — говорит он.
Глава 26
Марино ложками засыпает в кофе сахар. Такое количество рафинированного белого сахара явно указывает, что он не в форме, потому как он на диете и сахар ему сейчас абсолютно противопоказан.
— Что ты делаешь? — спрашивает Скарпетта. — Тебе себя не жаль?
— Какого черта она тут делает? — Он добавляет еще ложку.
— Тебе себя не жаль?
— Какого черта она тут делает? — Он добавляет еще ложку. — Я прихожу в морг, а эта мамаша здесь расхаживает. Только не говори, что она приходила посмотреть на дочку, я ведь знаю, что показывать нельзя. Так что ей понадобилось?
На Марино те же черные рабочие штаны, штормовка и бейсболка. Он небрит, глаза у него красные и дикие. Наверное, после бара отправился навестить одну из своих давних подруг. Таких подруг находят в залах для боулинга, с ними пьют и спят.
— Если не в настроении, то, может, тебе лучше не идти со мной на совещание. В конце концов, тебя никто не приглашал. Дела и без того плохи, а усугублять положение, появляясь с тобой, когда ты не в духе, мне бы не хотелось. Сам знаешь, каким ты становишься, когда перебираешь с сахаром.
— Ха! — Он смотрит на закрытую дверь зала для совещаний. — Да уж, покажу этим придуркам, что значит быть не в духе.
— Что случилось?
— Слухи тут ходят, — сердито говорит он, понижая голос. — Насчет тебя.
— Где именно они ходят? — Обычно она не обращает внимания на разговоры, которые считает пустой болтовней.
— Насчет того, зачем ты сюда приехала. — Он смотрит на нее так, словно собирается предъявить обвинение, и отхлебывает свой сладкий яд. — Ты что-то от меня скрываешь, а?
— У меня нет ни малейшего желания возвращаться, если ты это имеешь в виду, и меня удивляет, что ты еще слушаешь такую чепуху.
— Я возвращаться точно не собираюсь, — говорит Марино, как будто речь идет о нем, а не о ней. — Ни в коем разе. Даже не думай.
— Я и не думаю. Так что давай не думать вместе. — Она открывает тяжелую деревянную дверь.
Пусть, если ему так хочется, идет с ней или, если не хочется, остается здесь, возле автомата, и хоть весь день травит себя сахаром. Ни обхаживать его, ни упрашивать Кей не собирается. Потом, конечно, надо будет выяснить, что его так завело, но это потом. Сейчас ей предстоит встреча с доктором Маркусом, ФБР и Джеком Филдингом, который так подвел ее накануне и который выглядит сейчас еще хуже, чем вчера. Пока Скарпетта ищет стул, все молчат. Никто не заговаривает ни с ней, ни с Марино, который все-таки входит следом и садится рядом. Попахивает инквизицией, думает Кей.
— Давайте начнем, — предлагает доктор Маркус. — Насколько понял, — обращается он к Скарпетте, — вы уже успели познакомиться со специальным агентом профайлингового отдела ФБР, Карен Вебер. — С отделом доктор Маркус ошибся, но его никто не поправляет. — Мало было у нас проблем, так вчера еще одна свалилась. — Лицо у него сердитое, маленькие глазки холодно поблескивают за стеклами очков. — Доктор Скарпетта, вы проводили повторное вскрытие Джилли Полссон. Но вы осматривали также мистера Уитби, тракториста, не так ли?