— Кожа была маслянистая, — продолжает Бентон. — Бренда даже уловила аромат. Приятный, как у ароматизированного лосьона.
— Он ничем меня не мазал.
— Он?
— Должно быть, он. А вы разве не думаете, что это был он? — спрашивает Генри с надеждой в голосе, но получается фальшиво — так звучит голос у тех, кто пытается обмануть себя или других. — Это не могла быть она. Женщины так не делают.
— Женщины делают все.
— Женщины делают все. Сейчас мы не знаем, кто это был, мужчина или женщина. На матрасе в спальне обнаружено несколько волосков с головы, черных, курчавых. Длиной пять-шесть дюймов.
— Но мы ведь узнаем, правда? Волосы годятся для теста на ДНК, а после теста сразу выяснится, что это не женщина.
— Боюсь, не все так просто. С помощью современных тестов ДНК установить половую принадлежность невозможно. Расовую — да, но не половую. И даже тест на расовую принадлежность займет не меньше месяца. Итак, вы полагаете, что нанесли лосьон сами.
— Нет. Но и не он. Я бы не позволила ему это сделать. Я бы сопротивлялась, дралась. Может быть, он как раз этого и хотел.
— Значит, вы лосьоном в то утро не пользовались?
— Я же сказала, что не пользовалась. И он меня им не натирал. Все, хватит. Это не ваше дело.
Бентон кивает. Лосьон не имеет никакого отношения к нападению, если, конечно, Генри говорит правду. Мысли перескакивают на Люси. Ему жаль ее, но к жалости примешивается злость.
— Расскажите мне все, — просит Генри. — Что, по-вашему, со мной случилось? Расскажите, а я либо соглашусь, либо не соглашусь. — Она улыбается.
— Хорошо. Люси пришла домой. — Это старая информация, и ему никак нельзя раскрыть слишком многое прямо сейчас. — Было начало первого. Она открыла дверь и сразу заметила, что сигнализация не включена. Позвала вас. Вы не ответили. Потом хлопнула задняя дверь, та, что ведет к бассейну. Она побежала туда. Через кухню. Дверь к бассейну была распахнута.
Генри смотрит широко открытыми глазами, но не на Бентона, а в окно.
— Жалко, что она его не убила.
— Люси никого не видела. Возможно, этот человек услышал, как она подъехала к дому на черном «феррари», и убежал…
— Он находился в моей комнате, а потом должен был пробежать по ступенькам, — прерывает его Генри, все так же глядя в окно, и в этот момент Бентон чувствует, что она говорит правду.
— Люси не подъехала к гаражу, потому что собиралась только заглянуть домой, проверить вас. Вот почему она быстро подошла к передней двери. Но преследовать его она не стала, потому что ее первой заботой были вы, а не тот, кто залез в дом.
— Не согласна, — почти радостно сообщает Генри.
— Объясните.
— Она приехала не на черном «феррари». Он стоял в гараже. Люси в тот день ездила на голубом.
Еще одна новость. Бентон сохраняет спокойствие.
— Вы ведь лежали в постели. Откуда вам знать, на какой машине она в тот день ездила?
— Я всегда знаю. На черном «феррари» она поехать не могла, потому что он был немного побит.
— Где это случилось?
— На парковочной стоянке. — Генри снова рассматривает палец на ноге. — На Атлантик-драйв, за Корал-Спрингс, есть спортзал. Мы бывали там иногда.
— Можете сказать, когда это произошло? — спокойно, не выказывая волнения, осведомляется Бентон. Сведения по-настоящему важные, и он уже чувствует, куда ведет эта информация. — Черный «феррари» пострадал, когда вы были в спортзале?
— Я не сказала, что была в спортзале, — бросает Генри, и ее враждебность подкрепляет его подозрения.
Генри взяла черный «феррари», очевидно, без разрешения Люси. На черном «феррари» не позволяется ездить никому, даже Руди.
— Расскажите о повреждении.
— Ничего особенного. Просто его кто-то поцарапал. Скорее всего ключом. Нацарапал картинку. — Она трогает желтоватый палец.
— Что за картинка?
— После этого она бы на нем не поехала.
Кому захочется выезжать на поцарапанном «феррари».
— Люси, должно быть, рассердилась.
— Царапину можно было заделать. Все можно поправить. Если бы она его убила, я не была бы здесь. А теперь я буду жить в вечном страхе, что он меня найдет.
— Я делаю все возможное, Генри, чтобы вам не пришлось из-за этого беспокоиться, но мне нужна ваша помощь.
— Я, может быть, никогда ничего не вспомню. — Она смотрит на него. — Ничего не поделаешь.
— Люси пришлось подняться на три пролета, чтобы попасть в спальню. Вы были там. — Бентон внимательно наблюдает за ней. Генри слышала это и раньше, но как отреагирует сейчас? Все это время он опасался, что она, может быть, не играет, не притворяется. Что потрясение оказалось слишком серьезным. — Когда Люси нашла вас, вы были без сознания, полыхание и сердечный ритм соответствовали норме.
— На мне ничего не было. — Генри признается в этом легко. Ей нравится напоминать ему о своей наготе.
— Вы всегда спите голышом?
— Обычно.
— Вы снимали пижаму перед тем, как лечь в постель?
— Вроде бы снимала.
— То есть это сделал не он? Не тот, кто на вас напал?
— Не он. Хотя я уверена, что, будь на мне одежда, он бы меня раздел.
— Люси говорит, что когда видела вас в восемь утра, на вас была красная атласная пижама и купальный халат.
— Правильно. Потому что я собиралась выходить. Посидела на солнышке возле бассейна в шезлонге.