— Похоже, она не слишком тебе нравилась, — усмехается Люси, делая вид, что у них все прекрасно, что они просто мило беседуют, как будто он не лапал ее пять минут назад.
— Приходила ко мне по каждому пустяку. И на работу, и домой. Вечно жаловалась.
— И что с ней случилось?
— Умерла. Лет восемь — десять назад. Давно уже.
— От чего? От чего она умерла?
— Болела. Рак. Умерла дома.
— Подробнее, — говорит Бентон.
— Расскажи, что знаешь. Умирала одна? Похороны были большие?
— Вам-то это зачем? — удивленно спрашивает доктор Полссон.
Он успокоился, почувствовав, что она смягчилась.
— Это может иметь отношение к смерти Джилли. Мне известно то, что неизвестно тебе. Так что отвечай на вопросы.
— Осторожнее, — предупреждает Бентон. — Не спускай с него глаз.
— Хотите знать, спрашивайте, — пожимает плечами доктор Полссон.
— Ты ходил на ее похороны?
— Не помню, чтобы они вообще были.
— Похороны должны были быть.
— Да она ненавидела Бога, проклинала его за все свои страдания, за то, что осталась одна. А кому она была нужна? Отвратительная старуха. Невыносимая. Докторам за таких пациентов надо приплачивать.
— Миссис Арнетт умерла дома? Не в хосписе?
— Нет.
— Богатая женщина, а умирает дома, одна, без сиделки, не получая медицинской помощи?
— Можно и так сказать. Да какое это имеет значение? — Он успокоился и держится увереннее. Оглядывает кабинет.
— Имеет. И не забывай про свой интерес, — напоминает Люси. — Мне нужна ее медицинская карточка. Покажи. Выведи на экран.
— Никакой карточки нет, а если бы и была, я бы все стер. Она же мертва. — Доктор Полссон позволяет себе усмехнуться. — Да, вспомнил. Похорон не было, потому что дражайшая миссис Арнетт завешала свое тело науке. Так что скорее всего попала под нож к какому-нибудь студенту-медику. — Чем увереннее он себя чувствует, тем большее отвращение чувствует к нему Люси.
— Щенок, — напоминает Бентон. — Спроси про щенка.
— А что случилось с собачкой? — спрашивает Люси. — Твоя жена сказала, что это ты с ней что-то сделал.
— Она мне не жена, — отвечает он, холодно, с ненавистью глядя на Люси. — И никакой собаки у нее никогда не было.
— Суити.
Он как-то странно смотрит на нее.
— Где Суити? — спрашивает Люси.
— Я знаю одну Суити, Джилли. — Доктор Полссон ухмыляется. — Так мы с ней друг друга называли.
— Ты не очень-то радуйся, — предупреждает Люси. — Я ничего смешного не вижу.
— Сьюзи называла меня Суити. А я так звал Джилли.
— Все ясно, — говорит Бентон. — Достаточно. Уходи.
— Нет щеночка. Какая жалость, — продолжает доктор Полссон и подается вперед. Люси понимает, что будет дальше. — Кто ты? Отдай мне ручку. — Он встает и протягивает руку. — Тебя ко мне прислали, да? Попросили, и ты согласилась? Думаешь, тебе заплатят? Ты подашь на меня в суд, а я дам тебе денег? Глупо. Теперь ты понимаешь, как сглупила? Дай мне ручку.
Люси тоже поднимается.
— Уходи, — снова говорит Бентон. — Сейчас же.
— Хочешь получить камеру? И магнитофон тоже? — Магнитофона у нее нет — только у Бентона. — Сильно хочешь?
— Давай договоримся, — улыбается доктор Полссон. — Ты все отдаешь мне. Информация остается у тебя. Оба довольны. Расходимся и забываем. Ну же, давай мне все.
Люси дотрагивается до сотового интерфейса, который пристегнут к ремню и соединен с камерой тоненьким проводом. Она нажимает кнопку, и картинка на экране лэптопа пропадает. Бентон слышит ее, но не видит.
— Не надо, — говорит он. — Уходи. Немедленно.
— Ну же, Суити, — усмехается Люси. — Хороши шутки. И кому только могло прийти в голову назвать такое дерьмо Суити. Меня от тебя тошнит. Хочешь камеру? Магнитофон? Иди и возьми.
Доктор Полссон бросается на нее и нарывается на кулак.
Доктор Полссон бросается на нее и нарывается на кулак. В следующий момент Люси сбивает его подсечкой, и он, всхрапнув, грохается на пол, а она уже сверху, на спине, придавливает коленом правую руку, удерживая левой его левую.
— Отпусти! — кричит доктор Полссон. — Отпусти! Мне больно!
— Люси! Не надо! — снова и снова повторяет Бентон, но она не слушает.
Люси хватает его за волосы и заставляет поднять голову. Сердце колотится, и она ощущает вкус ярости и гнева.
— Надеюсь, ты хорошо провел сегодня время… Суити. Я бы с удовольствием вышибла тебе мозги. Ты, дрянь, развращал собственную дочь. Ты приводил домой других извращенцев и устраивал сексуальные оргии. Ты забавлялся с ней летом, перед отъездом. Так? — Она вдавливает его лицом в пол, словно собирается впечатать в белые плитки. — Скольким людям ты загубил жизнь, урод? — Она бьет его головой о пол, еще и еще, сильнее и сильнее. Доктор Полссон сопит и стонет.
— Люси, прекрати! — повышает голос Бентон, и его крик режет ухо. — Уходи!
Люси моргает и трясет головой. «Боже, что я делаю? Так ведь можно и убить». Она встает. Отводит ногу, чтобы пнуть в голову, но сдерживается и отступает. Еще немного, и она бы прикончила этого мерзавца. Забила бы насмерть. Легко.
— Лежи здесь и не двигайся. Не шевелись!
Она отступает к столу, берет обе анкеты и двигается к двери. Доктор Полссон лежит тихо и даже не поднимает голову. Из носа стекает струйкой кровь и капает на белый пол.
— Тебе конец, — говорит Люси от дверей и выглядывает из кабинета — нет ли кого. Лестница пуста. В доме никого, только она и доктор Полссон. Он сам так спланировал. — Тебе конец. Радуйся, что остался жив.