— И как именно, по-вашему, произошел этот самый перекрестный перенос? — спрашивает Скарпетта.
Доктор Маркус демонстративно пожимает плечами.
— Это вы мне скажите.
— Я не понимаю, — отвечает она. — Мы сменили перчатки, хотя этой не имеет значения, потому что повторных мазков с тела Джилли Полссон не брали. Это было бы бессмысленно после того, как ее обмыли, провели вскрытие, взяли мазки, снова обмыли и провели повторное вскрытие. Добавьте сюда две недели в холодильнике.
— Конечно, вы не стали бы брать повторные мазки, — снисходительно, как учитель ученице, говорит доктор Маркус. — Но ведь вы не закончили с мистером Уитби и, вероятно, вернулись к нему после того, как осмотрели девочку.
— Мазки у мистера Уитби я взял раньше, — добавляет Филдинг. — У Полссон никаких мазков не брал. Это ясно. И переносить было нечего, потому что на ней уже ничего не осталось.
— У меня объяснения нет, — заключает доктор Маркус. — Что случилось, я не знаю, но что-то случилось. Нам нужно предусмотреть все возможные сценарии, потому что адвокаты, если дело дойдет до суда, этот факт не пропустят.
— Дело Джилли дойдет. — Агент Вебер произносит это с полной уверенностью человека, лично знакомого с умершей четырнадцатилетней девочкой. — Может быть, в лаборатории что-то напутали. Смешали один образец с другим или неправильно наклеили ярлычки. Оба анализа проводил один и тот же эксперт?
— Да. Айзе, так его, кажется, зовут, — отвечает доктор Маркус. — Но с волосами работал другой.
— Вы уже дважды упомянули волосы. О каких волосах речь? — спрашивает Скарпетта. — Я слышу о них впервые.
— О волосах из дома Полссонов. По-моему, их нашли на постельном белье.
— Остается только надеяться, что они не принадлежат трактористу, — хмыкает Марино. — Или наоборот, только на это и надежда. Тракторист убивает девочку, потом раскаивается и переезжает себя трактором. Все ясно.
Никто даже не улыбается.
— Я просила проверить постельное белье на респираторный эпителий. — Скарпетта поворачивается к Филдингу.
— Проверили наволочку. Результат положительный. Биологическая экспертиза подтвердила ее предположение о том, что Джилли была задушена, но это не тот случай, когда правота — повод для радости.
Скорее, наоборот.
— Какая ужасная смерть, — шепчет она. — Ужасная…
— Извините, — вставляет специальный агент Вебер. — Я что-то пропустила?
— Девочку убили, — отвечает Марино. — А пропустили вы что-то еще или нет, я не знаю.
— Знаете, это просто невыносимо, — жалуется агент Вебер главному судмедэксперту. — Постоянные оскорбления…
— Придется ей потерпеть, — заявляет Марино. — Разве что вы сами возьметесь выставить меня отсюда. В противном случае я останусь и буду говорить что захочу.
— Раз уж у нас такой откровенный разговор, — обращается к Вебер Скарпетта, — я бы хотела услышать непосредственно от вас, почему ФБР занимается делом Джилли Полссон.
— Все очень просто. К нам за помощью обратилась ричмондская полиция.
— Почему?
— Вам лучше спросить у них.
— Я спрашиваю вас. Либо кто-то из вас объяснит мне, что происходит, либо я ухожу отсюда и уже не вернусь.
— Все не так просто. — Доктор Маркус пристально смотрит на нее из-под тяжелых век, делающих его похожим на ящерицу. — Теперь вы тоже замешаны в этом. Вы осматривали тракториста, и в результате мы имеем подозрение на перекрестную контаминацию. Так что уйти и не вернуться будет не так-то легко. Это уже не вам решать.
— Какая чушь, — бормочет Филдинг, разглядывая свои словно покрытые чешуей руки.
— Я скажу, почему в дело втерлось ФБР, — подает голос Марино. — По крайней мере скажу то, что по этому поводу говорят в ричмондской полиции. Хотите услышать? — Он смотрит на Карен Вебер. — Это может оскорбить ваши чувства. Между прочим, я еще не сказал, что мне нравится ваш костюм? И красные туфли тоже. Обожаю. Только вот что с ними делать, если придется преследовать преступника?
— Все, с меня хватит, — предупреждает она.
— Нет! Это с меня хватит! — Джек Филдинг грохает кулаком по столу, поднимается, отступает и обводит собравшихся горящими глазами. — К черту все! Я ухожу. Ты слышишь меня, крысеныш? — Он смотрит на доктора Маркуса. — Я ухожу. И тебя к черту! — Указательный палец направлен на агента Вебер. — Вы, долбаные федералы, приходите сюда, мня себя бог весть кем, а сами ни хрена не знаете. Вам слабо раскрыть убийство, даже если оно случилось в вашей постели! Я ухожу! — Он отступает к двери и поворачивается к Марино: — Давай, Пит. Я же знаю, что ты знаешь. Скажи доктору Скарпетте правду. Валяй. Кто-то же должен.
Он выходит из зала. Дверь громко хлопает.
Все потрясенно молчат, затем доктор Маркус говорит:
— М-да, это что-то… — Он поворачивается к специальному агенту Вебер: — Прошу извинить.
— У него нервный срыв? — спрашивает она.
— Тебе есть что сказать? — Скарпетта недовольно смотрит на Марино. Неужели он, получив информацию, не удосужился даже позвонить? Пьянствовал всю ночь и не нашел времени сообщить нечто важное?
— Судя по тому, что я слышал, — отвечает Марино, — федералы заинтересовались смертью Джилли из-за ее отца. Кое-кто считает, что он сотрудничает с Национальной безопасностью, доносит на пилотов, которых подозревают в симпатиях к террористам. В Чарльстоне базируется самый крупный в стране флот транспортных самолетов «Си-семнадцать», так что беспокоиться есть из-за чего. Каждый стоит около ста восьмидесяти пяти миллионов. Представь, что будет, если какой-то летчик-террорист задумает атаковать этот флот на своем самолете.