— А вообще?
Хугебурка протяжно, со стоном перевел дух.
— И вообще обожаю, — отозвался он. — Идемте же, наконец, домой! На сегодня, по-моему, хватит.
* * *
«Ласточка» находилась в пути уже два дня, когда на приборах слежения появился новый объект.
Хугебурка явился к капитану в каюту и сказал, глядя в обложку дешевой планшетки — белый, захватанный пальцами пластик с аляповатыми буквами на корпусе: «Семьсот страшных любовных историй. Лучшие авторы пугают, развлекают вас — и вышибают из вас слезу!»:
— Право, неловко беспокоить вас такими пустяками, госпожа Анео, однако приборы слежения показывают появление нового объекта.
Планшетка чуть сдвинулась, и рядом со словом «слезу!» появился немигающий глаз Бугго.
— Возможно, наш сканер — такой же параноик, как и вы, господин Хугебурка. Говорят, приборы частенько заражаются от людей разными психическими расстройствами, так что по свойствам приборной доски легко судить о характере старшего штурмана…
— Как вы правы, госпожа Анео! — подхватил Хугебурка, но с таким фальшивым энтузиазмом, что планшетка сдвинулась еще немного вбок, и теперь оба светлых капитанских глаза недовольно сверлили помощника.
— Как вы правы! Вот у нас на «Стремлении», к примеру, был один штурман — он носил, вообразите, здоровенный перстень и при том имел гнусную привычку разговаривать с собой во время корректировки курса. «Ах, мы отклонились на сотую градуса? Непоря-адочек!» И — хрясь кулаком о панель! «Ах, тут у нас граница нечетко обозначена? Это еще что? Ну, шалишь!» И снова — бум начальственной ручкой о панель! Так что вся панель была совершенно исцарапана…
— Кажется, господин Хугебурка, я запретила вам вспоминать о «Стремлении», — строго проговорила Бугго, опуская планшетку и усаживаясь на койке. Она видела, что старший офицер не на шутку встревожен. — Мне что, вывесить приказ в письменном виде?
Хугебурка отмолчался.
Бугго сказала:
— А что эхолот?
Ручной прибор наружного сканирования, который старые космоволки обычно называли эхолотом, на «Ласточке» имелся. Одно время его на борту не было, но Хугебурка настоял на восстановлении этого прибора. И прибор был куплен и подключен. Хугебурка уверял, что это — совершенно необходимая предосторожность. «Будь мы на военном флоте — тогда, естественно, обошлись бы и без него, — уговаривал он капитана, поскольку Бугго по обыкновению вцепилась в кошелек бледными пальцами и долго не хотела их разжимать. — Вояки специально обучаются этому в Академии — рисковать попусту и совершать бессмысленные героизмы. А мы — мирные торговцы. Нам лучше дублировать важные приборы. Пусть будет. Жалко вам, что ли?» И Бугго сдалась, хотя ей действительно было жалко.
— Дополнительная ручная проверка с помощью эхолота полностью подтверждает показания автоматического сканера, — холодно произнес Хугебурка. — За нами кто-то гонится.
— Предположения? — Бугго чуть сморщила нос.
— Практически уверенность, госпожа Анео. Это тот самый тип, который толкнул вас в баре.
— Какое точное определение! — сказала Бугго. — От человека, который толкнул женщину в баре, можно ожидать любой подлости, не так ли?
— Даже пиратского нападения, госпожа Анео.
Бугго со вздохом принялась обуваться.
— Идемте в рубку. Я хочу все увидеть собственными глазами.
— Смотреть особенно не на что. Просто точка на экране.
— Далеко?
— Довольно далеко. И что самое любопытное — она не приближается, но и не удаляется.
Бугго покусала губу.
— Полагаете, он намерен преследовать нас достаточно долго, чтобы выйти за границы патрулируемого участка — и уже там, вдали от посторонних глаз, совершить нападение?
— А у вас имеются другие гипотезы?
Бугго неожиданно рассердилась:
— Какой вы сегодня ядовитый! Что вам за охота меня дразнить?
Хугебурка сразу сменил тон и устало проговорил:
— Да я и сам не знаю… Идемте, в самом деле, вместе посмотрим, что там и как.
И они направились в рубку.
Все обстояло в точности так, как описывал старший офицер. Оба прибора дружно демонстрировали одну и ту же точку, неприятную и настырную, точно муха на чисто вымытом стекле. Точка держалась в одних и тех же координатах.
— Как скоро мы выйдем за границы патрулируемого сектора? — спросила Бугго.
Оба прибора дружно демонстрировали одну и ту же точку, неприятную и настырную, точно муха на чисто вымытом стекле. Точка держалась в одних и тех же координатах.
— Как скоро мы выйдем за границы патрулируемого сектора? — спросила Бугго.
Хугебурка вывел на экран другую схему.
— Мы сейчас — здесь. Границы патрулирования — здесь. У нас еще приблизительно сутки спокойного полета. Через сутки он прибавит скорость, чтобы догнать нас и атаковать.
— Я тоже так думаю, — проговорила Бугго важно. — Вероятно, у вас и идеи уже какие-то зародились?
— Да какие у меня могут быть идеи! — с досадой отозвался он. — Драпать надо изо всех сил, вот и вся идея. Единственная надежда — оторваться от него и добраться до следующего патрулируемого сектора прежде, чем он разнесет нас на кусочки.
На экране явилась новая схема. До следующего надежно патрулируемого сектора оставалось четыре дня полета.
— Не успеем, — категорически объявила Бугго. — У меня другое предложение. Давайте действительно попробуем от него оторваться. Нам нужно, чтобы он потерял нас из виду хотя бы на пару часов, большего не требуется. А тогда мы свернем не туда, где он будет ожидать нас, то есть не к Стенванэ, а за Кольцо.