— Просто привык, что все ему обязаны, — фыркнула Бугго. — Он ведь такой красавчик.
— Если это так, то рано или поздно ему придется дорого за это заплатить, — сказал Хугебурка.
— Ну, вы совершенно меня утешили, — заметила Бугго, проглатывая содержимое маленькой белой стопочки и морщась.
Исследование израненного корабля близилось к завершению. Каждый день приносил новые списки недостач. Бугго шла на корабль вместе с ремонтниками и убеждалась в их правоте, после чего подписывала списки. В конце концов распорядитель работ, пухлый человечек с рыженькими волосиками по всему лицу, сказал Бугго — с совершенно искренним сочувствием:
— Голубушка, дорогая, что же это вы со всем соглашаетесь! Тут до вас десять лет воровали, не меньше, а вам, согласно контракта, придется оплачивать из своего кармана.
— Знаю, — зло ответила Бугго.
По условию договора с «Лилией Лагиди», все, что имелось на корабле в наличии, но пострадало во время аварии, оплачивает страховая компания; однако в том случае, если удается доказать изначальное отсутствие на борту необходимого оборудования и деталей, оплата их ложится на заинтересованное лицо — в данном случае, на капитана.
— Вызовем прежнего капитана, — продолжал ворковать распорядитель работ. — Его же под суд надо!
— Какое «под суд»! — закричала Бугго. — Это моя «Ласточка», ясно вам? Моя! А он — старый, он скоро помрет!
— Вы не… так агрессивно, — человечек чуть отступил. — Я ведь по-хорошему, советую…
— Простите. — Бугго вздохнула. — Пусть уж лучше я за все отвечу, только…
— Что, дорогуня, что? — участливо поддержал Бугго распорядитель, чуть касаясь ее локтя лохматенькими пальцами.
— Только заканчивайте тут все поскорее!
— Конечно, конечно. Мы постараемся, — и он подсунул ей новый список, после чего полез вместе с Бугго в недра искалеченного корабля.
* * *
Бугго отправила своему отцу длинное письмо, в котором настоятельно просила денег. Деньги прибыли к концу второго месяца разбирательств, вместе с письмом и пачкой телеграмм и стереосообщений.
Сообщения Бугго просмотрела в тот же вечер. Репортеры со знанием дела говорили о нападении пиратов, о контрабандной взрывчатке, которая якобы самовоспламенилась в трюме; приводили технические данные «Ласточки» и даже откопали где-то древнего канонира, который летал на ней в далекие военные времена. Канонир охотно прошамкал несколько боевых анекдотов и показал на схеме, где раньше стояли пушки. Затем старикан сменился озабоченной журналисткой, которая подчеркнула изношенность корпуса «Ласточки».
В одном из выпусков мелькнула фраза о пьянстве и безответственности офицеров. Затем ее опровергли ровно восемь раз. Наконец идеи и предположения иссякли, и стали показывать взволнованных домохозяек. Кроша салат на кухне уютного дома или отпаривая утюгом младенческие распашонки, домохозяйки Люксео, Арбео, Хедео и других миров высказывали различные мнения касательно аварии на «Ласточке».
Заставка к этой передаче выглядела так: под медленную музыку показывали бездны космоса, в которых одна за другой исчезают голографии курсантов и самой Бугго в курсантской форме. Иногда снимки как бы погружались в черноту, а иногда — таяли на фоне звезд.
Телеграммы, адресованные семье Бугго, были однообразны: «Скорбим вместе», «Возложите от нас венок».
Письмо гласило:
«Первенец!
Внимательно перечитай контракт. Там должен быть такой пункт: «В случае, если объективные затраты по ремонту, выплаченные заинтересованным лицом, превосходят 1/2 заявленной стоимости корабля, то последний переходит в собственность заинтересованного лица, при условии погашения долга». Заявленная стоимость «Ласточки» — приблизительно миллион экю. Присылаю тебе ровно половину этой суммы. Один экю добавишь сама. Постарайся, чтобы объективные затраты соответствовали этой сумме. За деньги не благодари — я продал твои акции.
Твой любящий отец».
Бугго вломилась к своему старшему офицеру в два часа ночи с пачкой бумаг и бутылкой местной сивухи. Хугебурка не спал: сидел в продавленном кресле и смотрел по стереовизору местный порнографический канал. Комната с засаленными обоями была полна красавиц с неестественным цветом кожи. За окном переливались дешевые яркие огни и неблагозвучно орала эгиттейская музыка.
— Выключите, — велела Бугго, и стереокрасавицы послушно исчезли.
Бугго поставила бутыль на низенький липкий столик, бросила рядом растрепанные бумаги, взяла второе кресло — с отломанной ножкой — и пристроила его возле стены, после чего осторожно уселась.
Хугебурка чуть поднял брови. Он был пьяноват и не понимал, хочет он спать или же нет.
— Разливайте, — распорядилась Бугго. — Где у вас счетная машинка?
— Продал, — ответил Хугебурка, принимаясь за стаканы.
— Фу ты, — сказала Бугго и сунула ему для начала отцовское письмо. — Ознакомьтесь пока.
Всю ночь они подсчитывали суммы, указанные в документации по проведению восстановительных работ, и под утро, когда огни увеселительных заведений утомленно погасли, а музыка выдохлась, оказалось, что до полумиллиона недостает приблизительно полторы тысячи.
— Оценивать ущерб они будут еще день или два, — сказала Бугго, покусывая себя за палец. — Нельзя рисковать. Насколько я понимаю, страховая компания сделает все, чтобы я максимально оплатила ремонт, но не допустит перехода корабля в мою собственность.