Должно быть, Бугго угадала его мысли, потому что сказала:
— И нечего себя жалеть. Я тоже иногда грущу, когда вижу на голографии себя маленькую. Бедная Бугго, думаю я тогда, несчастная малышка, если бы ты знала, какие трудности тебя ожидают! От этого самое верное средство — посмотреть на себя в зеркало.
— Почему? — удивился он.
— Потому что мы все одолели. Даже ваше знаменитое невезение. Помните, вы мне все объясняли, какой вы неудачник? Ха!
Она снова уставилась на корабль.
— А вдруг они все там, внутри? — сказала она. — Мертвые?
— Это не исключено, — сказал Хугебурка с облегчением. Его смущала предыдущая тема разговора. — Если хотите, пойдем туда вместе.
— Конечно, хочу! А вы собирались отправить меня одну? И надо надеть защитные костюмы. На случай эпидемии.
— И взять оружие, — добавил Хугебурка.
Она посмотрела на него с подозрением, но он и не думал смеяться.
— Мы ведь не знаем, с чем встретимся.
— Мы ведь не знаем, с чем встретимся. Сканер окружающей среды у нас работает?
— Это я должна у вас спросить, — фыркнула Бугго.
— Был исправен.
— Если Антиквар не колол им орехи, то должен быть исправен до сих пор, — сказала Бугго.
О предстоящей экспедиции на «Императрицу Эхео» было объявлено по внутренней связи. «Ласточка» остановилась в кабельтове от мертвого корабля. Был подготовлен шаттл.
Бугго, в защитном костюме, булькнула в маску: «Я так волнуюсь» — и замолчала. Хугебурка, отягощенный сканером, неловко брел за ней. Костюм был ему великоват.
* * *
Так, должно быть, была свыше устроена судьба Бугго Анео, что ни одно впечатление, ни одна важная встреча в ее жизни не оставалась без завершения. Должно быть, это имеет какое-то отношение к ее способности двадцать лет хранить памятный фантик от конфеты, думал Хугебурка, потому что как иначе объяснить капризы дрейфа, принесшие «Императрицу Эхео» ровнехонько на пути «Ласточки» — спустя столько лет, когда о пропавшем корабле все и думать-то забыли! Положим, родные погибших — те еще помнят. Два-три однокурсника по Академии. Несколько старичков из бывшего начальства. И — Бугго Анео, которая ухитрилась вложить в этот корабль часть своей души.
И крохотная частичка души Бугго оказалась сильнее и больше, чем вся душа, целиком, какого-нибудь важного чина, потерявшего вместе с этим кораблем и карьерный рост, и деньги, и вообще — «всё».
«Как живет человек, на которого Бог указал перстом? — думал Хугебурка. — Должно быть, ничего не боится…»
В этот самый миг Бугго, остановившись перед дверью шлюзовой камеры, повернула к нему лицо в кислородной маске и сдавленно, сквозь дыхательный прибор, проговорила:
— Я боюсь…
Хугебурка сам начал поворачивать вентиль. Дверь долго не поддавалась, а потом разом поддалась, и они оказались в темном, очень коротком переходе, который разом оборвался широченным залом. Там ярко горели огни. Так ярко, что Бугго чудилось, будто они готовы разъесть глаза, даже за стеклами маски.
Хугебурка остановился посреди зала, прижал к животу сканер окружающей среды и начал сверять показания. Бугго кружила рядом и заглядывала через плечо. Потом она сказала:
— По-моему, здесь нормально.
— Сейчас, — невнятно отозвался он. — Проверю еще раз.
Он выключил прибор, выждал немного, снова включил. Постоял.
— Да я вижу, что все в порядке, — снова вмешалась Бугго.
Хугебурка кивнул, не отрываясь от экранов. Бугго схватилась за маску, чтобы стянуть ее, но он остановил капитана:
— Я первый.
Дышалось без усилий, в воздухе ничем не пахло. Хугебурка в третий раз с подозрением поглядел на сканер, как будто хотел уличить его во лжи, но прибор упрямо показывал стабильные и вполне пригодные для жизни показатели.
Бугго освободилась от маски и тотчас принялась тереть лицо и волосы.
— Ненавижу эти маски, — бормотала она. И вдруг подняла глаза. — Боже! Мы — на «Императрице Эхео»!
Она сияла. Хугебурка нехотя улыбнулся. Чужое судно, пусть даже сейчас и безопасное для человека, было мертво. Старший офицер «Ласточки» — «Ласточки», которая всегда была переполнена жизнью, — ощущал мертвенность «Императрицы» каждой клеткой настороженного тела.
Ему претило здесь находиться.
Другое дело — Бугго. В ней-то жизни хватит, чтобы воодушевить даже эту пустую коробку.
Бугго прошла длинным коридором и выбралась на мостик. Хугебурка, не отставая ни на шаг, следовал за ней. Естественно, он тащил теперь не только сканер, но и обе маски.
Мостик «Императрицы Эхео» был огромным, как танцевальный зал во дворце. И таким же нарядным. Кроме навигационных, здесь имелись сотни других приборов. И все они тихо, ровно гудели, а по их зеленоватым экранам бежала ровная белая линия. Она чуть подрагивала, но оставалась неизменно ровной. Приборы не показывали ничего.
На мостике было идеально чисто. Не создавалось ощущения, будто люди покинули его только что — или погибли вследствие какой-то катастрофы. Просто — ни души. Кресла стояли ровно, развернутые к экранам приборов. На полу, покрытом пушистыми коврами, светло-серыми, с неназойливыми бледно-зелеными ромбиками, — ни соринки.
Бугго растерянно осматривалась на мостике. Прошлась между креслами, перетрогала спинки — точно пыталась обнаружить спрятавшихся там невидимок. Затем повернулась к Хугебурке.