Когда на борту «Ласточки» возникли двое оставшихся, Бугго в мыслях отметила правоту женщины, отпихивающей их назад, на шаттл: ни космос, ни Эльбея, ни тем более корабль Бугго Анео ничего бы не потеряли с утратой этих двоих. Интересно, подумала Бугго, что должен чувствовать человек, который знает, что человечество легко без него обойдется? Неужто они даже не догадываются об этом обстоятельстве?
— Потерпевших — в кают-компанию, — распорядилась Бугго, избегая смотреть на них. — Господин Калмине поставлен в известность? Пусть приготовит по такому поводу горячее. Я сама пришвартую шаттл. Если сочту, что в этом есть смысл… Распорядитесь размещением новых пассажиров по каютам, господин Хугебурка.
Ей не хотелось оставаться наедине с пассажирами. Они ее раздражали. Особенно тот, самый первый. И, прежде чем кто-либо успел добавить хоть слово, Бугго повернулась и исчезла в шлюзовом отсеке.
Знакомство удалось отложить до утра, но за завтраком пришлось встретиться со всеми четырьмя. Бугго подошла к ним, невыносимо официальная, и глядя поверх голов, осведомилась, всем ли довольны пассажиры и нет ли у них особенных просьб.
И тут тот, первый, проговорил:
— А я сразу узнал «Ласточку», госпожа Анео. Это ведь тот самый корабль… моя первая практика.
Бугго вздрогнула и перевела взгляд на говорившего.
— Простите? — холодно переспросила она.
— Мое имя — Халинц. Я был курсантом, когда на «Ласточке» случился пожар. Помните?
— Да, — сказала Бугго. — Мой первый полет. Конечно, помню.
Она сделала особенно ударение на последнем слове, но Халинц не обратил на это внимания. Его так и несло:
— А я, кстати, неплохо закончил Академию… Взялся за ум, как говорится.
Потом еще много летал, после госпиталя. И в конце концов получил назначение на «Канаху».
— Она не была вашим личным кораблем?
Халинц сморщился.
— Нет, хозяйским… Я пару раз докладывал о том, что двигатель требует ремонта. И корпус изношен. Они прекрасно обо всем знали. Просто скупились дать денег. Экономили на всем.
— Кто?
— Эльбейская торговая компания «Синид и Керкион».
— Давно нужно было поставить «Канаху» на прикол, не дожидаясь хозяйских распоряжений. А потом запросили бы у них средства задним числом. Сослались бы на форс-мажорные обстоятельства, как все нормальные люди делают. Ну, потеряли бы полгода, зато потом бы окупилось, — сказала Бугго, против воли втянутая в разговор.
Ей пришлось присесть за стол, где завтракали потерпевшие. Калмине зачем-то решил блеснуть своим кулинарным искусством — должно быть, вообразил, будто капитан желает произвести на бедняг сокрушительно-блистательное впечатление, — и наготовил гору тефтелек с густой, сильно перченой подливой.
Гости кушали, морщась, особенно женщина. Бугго взяла себе порцию и нарочно громко сказала:
— Выше всяких похвал, Калмине.
В окне раздачи мелькнул кок.
— Пряности с Арзао, — сообщил он многозначительным тоном. — Настоящие. Благожелательные аборигенки помогали мне рвать их. Как и полагается, без ножа. Прелестными серыми пальчиками.
Он облизнулся и скрылся.
Женщина, сидевшая за столом, проговорила:
— Я совершенно не могу есть острое. У вас на корабле есть диетическая пища? У меня больной желудок.
— В таком случае, вам не повезло, — отозвалась Бугго. — Диетической пищи на корабле нет.
— Придется приготовить, — сказала женщина, поглядев на Бугго. — Иначе у меня будет приступ.
— А вот лекарства у нас в заводе, — объявила Бугго злорадно. — Так что можете не беспокоиться попусту. Если случится приступ, доктор поставит вам клистир с настойкой целебных трав.
Женщина вспыхнула, но Бугго и бровью не повела. Отвернулась и снова заговорила с Халинцем:
— Насколько я знаю, у вас на «Канахе» была эпидемия. Сочувствую.
Он покачал головой.
— Чрезвычайно редкий вирус. Никто даже не подозревал…
— Не смешите! — фыркнула женщина и сунула в рот тефтельку с таким видом, словно жертвовала собой. — Не смешите, господин Халинц! «Никто не подозревал!» От вас всего-то и требовалось — принять к сведению информацию карантинной службы…
Халинц резко повернулся в ее сторону.
— Вы несправедливы, Анаксо. Несправедливы! В нашей ситуации мы не могли себе позволить потерю времени.
— И в результате потеряли не только время, но и половину экипажа, — сказала Анаксо. — Если бы капитаном был Гавьен…
— Между прочим, вы голосовали за то, чтобы рискнуть, младший штурман, — сказал Халинц женщине по имени Анаксо. — Забыли?
— Ну и что? — рассердилась она и проглотила еще одну тефтельку. — Гавьен не позволил бы мне поступить так опрометчиво.
— Гавьен не позволил бы мне поступить так опрометчиво. А вы позволили!
— При чем тут вы? — вмешался третий из спасенных. До сих пор он молчал и никак себя не проявлял, но тут поднял голову, и в глазах его блеснуло бешенство. — Почему о чем бы мы ни заговорили, речь всегда заходит о вас и вашей сложной душевной организации, госпожа Анаксо?
— Вот как ты начал держаться! — сказала Анаксо. — Ты просто обнаглел, дорогой Феребея.
Мужчина пожал плечами и не ответил.
Бугго постучала по столу согнутым пальцем.
— Господа, прошу не забываться. Вы находитесь в присутствии капитана. Ведите себя соответственно.