Хугебурка носил тюремную робу так привычно и ловко, словно ему нравилась эта одежда. Внешне он выглядел так же, как обычно. Может быть, более усталым. Когда в зал суда ввели Бугго, он вздрогнул и пристально посмотрел на нее. Она старалсь держаться спокойно и идти красивой походкой — насколько это возможно для хромоножки, — но Хугебурка сразу заметил, как она растеряна.
Бугго водворили на высокое кресло и, сняв наручники, пристегнули ее запястья к подлокотникам. Она оказалась напротив Хугебурки и только тогда встретилась с ним взглядом. Моргнула несколько раз — виновато. Он чуть покачал головой. Нет, Бугго Анео, можешь не извиняться. Она сердито сдвинула светлые брови и отвела глаза.
— Вы — Бугго Анео, капитан и владелец торгового корабля «Ласточка»? — приступил к допросу высокий человек в длинном балахоне, с закрытым маской лицом. Это был Главный Вопрошатель, фигура абстрактная и бесстрастная. Его задачей было представить суду максимальное количество данных. Считалось, что Вопрошатель не имеет эмоций и вообще лишен личностных черт. Все сведения, проходящая через процедуру допроса Вопрошателем, становилась достоянием общественности. Таким образом, Вопрошатель служил не только правосудию, но и праву людей на информацию.
— Я — Бугго Анео, владелец и капитан торгового корабля «Ласточка», — сказала Бугго. Ее голос, усиленный микрофоном, разошелся по всему залу и прозвучал чуждо.
— Этот человек перед вами — Галлга Хугебурка, старший помощник, временно исполнявший обязанности капитана?
Бугго подтверждала: да, Хугебурка, да, исполнял, да, оружие было закуплено для ферм Анео на планете Вио… нет, она ничего не знала о сделке с каким-то кораблем мятежников… она вообще ничего не слышала ни о каком мятеже на Овелэ…
— Главный свидетель показывает, что вы взяли на борт двух овелэйских мятежников, — продолжал Вопрошатель.
— Могу я видеть главного свидетеля?
— Он будет допрошен в свое время. Отвечайте на вопрос, иначе к вам будут применены меры.
— Знаю я ваши меры! — сказала Бугго. — Сплошное попрание высоких принципов гуманотолерантности… Да, я брала на борт двух овелэйцев. Ни один из них не говорил о мятеже. Эти молодые люди заплатили за провоз их до Вио.
— Зачем, по их словам, им требовалось на Вио?
— Они искали работу.
— В документации «Ласточки» нет сведений об оплате за проезд двух пассажиров.
— Они заплатили наличными. Я не сочла нужным вносить сведения об этих деньгах в бортовой журнал.
— Почему?
— Потому что «Ласточка» — мой личный корабль, а провоз двух безработных за небольшую оплату в наличных — мое личное дело.
— Вас не удивило, что у безработных есть деньги?
— Мало ли у кого есть деньги… Я торговый капитан. Меня беспокоит только наличие или отсутствие денег у моего клиента. В мои обязанности не входит надзор за легальностью чужих источников дохода. К тому же, — добавила она быстро, — оба они, насколько я знала, работали в порту.
— Стало быть, у них была работа?
— Им захотелось найти другую, что неудивительно, учитывая специфику докерского труда, — сказала Бугго. — Впрочем, сумма была совершенно незначительной. Не вижу смысла долго обсуждать ее.
— Назовите точную сумму, полученную вами от пассажиров, — потребовал Вопрошатель.
— Двадцать два экю, — сказала Бугго.
— И вы согласились взять двух человек за такие ничтожные деньги?
— Прошу отметить: полученная мною и не записанная в бортовой журнал сумма была признана ничтожной, — сказала Бугго. — Разумеется, я согласилась.
— Почему?
— Ребята мне понравились… Мне нравятся люди, которые самостоятельно ищут свое место во вселенной. Я считаю, что им следует время от времени немного помогать. Кроме того, «Ласточка» — моя собственность, а это дает мне определенное право на небольшие капризы, не так ли?
— Касательно пассажиров у суда больше нет вопросов, — объявил Вопрошатель.
Бугго перевела дыхание.
— Дайте воды, — попросила она.
— Вода будет предоставлена во время перерыва, — сказал Вопрошатель.
И снова началось:
— Галлга Хугебурка, капитан Анео поручила вам командование кораблем в связи с необходимостью ее присутствия в Эхео. Как вы использовали полученное вами право?
Бугго чуть напряглась: ей хотелось услышать голос Хугебурки. Но искаженный микрофоном, он прозвучал почти незнакомо:
— Повстречав корабль мятежников, направлявшийся к Овелэ, я решил злоупотребить доверием капитана Анео и продать оружие. На мой личный счет должна была быть перечислена значительная сумма.
— Назовите сумму.
— Шесть тысяч экю.
— Какое количество стволов было вами продано?
— Тысяча.
— Вы поставили в известность капитана Анео о новой сделке?
— Нет.
— Почему?
— Во-первых, я боялся, что она станет возражать. Во-вторых, не было времени на переговоры — мятежники хотели взять оружие сразу. В-третьих, я намеревался присвоить большую часть суммы. Собственно, это — главная причина.
— Вам известно, что на вашем счету не появилось названной вами суммы?
— Нет, — сказал Хугебурка.
— Как вы это объясните?
— Я объясняю это тем, что меня надули, — ответил он.
— Пожалуйста, в юридических терминах.
— Пожалуйста, вот в юридических терминах: лишенные стыда и совести мятежники, посмевшие поднять лапу на собственное правительство, которое вело народ Овелэ к полному процветанию, соблазнили меня возможностью нажиться на собственности моего капитана, после чего не заплатили ни гроша — чего и следовало ожидать, учитывая их моральный облик, — сказал Хугебурка. — Такая формулировка устроит суд?