Явился гигантский сопровождающий, чернокожий, с синими глазами и губами. Охта совершенно потерялся на его фоне.
— Прошу, — басом сказал сопровождающий.
И Охта засеменил за ним следом. Он очень быстро перебирал ножками и потому почти не отставал.
Бугго Анео в тюрьме уже не было, а Хугебурка никого не хотел видеть, поэтому Охта наладился навещать Калмине Антиквара. Угощал его сладостями и болтал, рассказывая разные истории из жизни сломанных слайдбордов. Антиквар сидел возле силового экрана, кивал, под журчание знакомого голоса думал о своем.
Потом, как-то раз, сказал:
— А мы ведь с тобой, Охта, скоро совсем расстанемся.
— Как? — всполошился Охта. — Почему?
— Как объявят окончательное место отбывания принудительных работ, так и расстанемся.
— Не, — успокоился Охта. — Я с вами.
— Так нас, должно быть, по разным местам разошлют. У Хугебурки — у него совсем плохо. Вторая судимость, да и оружие толкнул он.
— Ну? — Малек сел на полу, начал чесаться. — Ну тебя! У меня от тебя зуд.
— Это ты огорчился, — сказал Калмине.
— Ну да! — сказал Малек.
— Я тоже, — признался Антиквар. — А капитан Анео… Знаешь, Охта, она ведь уехала.
— Ну, да, — протянул Малек. — По важным делам.
— Как же! — Антиквар фыркнул. — А что она носу к нам не кажет? Может, просто бросила нас? Ты как считаешь?
— Не, — сказал Малек. — Она вернется.
— Куда она вернется-то? — закричал Антиквар. — Ты что, совсем глупый? Говорю тебе, ее оправдали — она и уехала… И Хугебурка так думает. Мне кажется, он умрет скоро, — добавил Калмине.
Малек встал, надул губы. Глазки забегали на его лохматом личике. Он заскреб ноготками по своим косматым плечам — вверх-вниз — и суетливо заплясал на месте.
— Ты что? — испугался Калмине.
— Нет! Нет! Нет! — выкрикнул Малек и бросился бежать.
* * *
Важный толстый глянцевый листок с множеством личных печатей красного и фиолетового цвета — подплывал к глазам охранника. Справа и слева этот листок придерживали пальцы, а над его верхним краем горели глаза — бледно-голубые, как огоньки газовой горелки.
Охранник оказался знакомый.
— Никак сама капитан Анео пожаловала? — обрадовался он. — А это у вас что?
Бугго протянула ему листок — приказ о немедленном освобождении из-под стражи обоих офицеров «Ласточки» в связи с прекращением дела. Охранник взял бумагу, уткнулся взглядом, потом перевел глаза на Бугго.
— Хотите сами их забрать?
— А вы бы на моем месте не хотели? — отозвалась она.
— Ну вы даете, дамочка! — развязно сказал знакомый охранник. — Сперва одно, потом другое. Платье-то на вас какое важное!
Бугго повернулась кругом.
— Нравится?
— А в робе-то было лучше, — сказал он. — Как-то трогательней.
— Я тут не для того, чтоб ты меня трогал! — сказала ему Бугго и подмигнула.
Он не выдержал — расхохотался.
— Ну хоть разок!
— Ладно, — милостиво позволила Бугго и, поднявшись на цыпочки, коснулась губами его виска.
Он зажмурился.
— Убедили, убедили. Может, оно к лучшему… — Охранник вдруг сделался озабоченным. — Этот ваш, старший, которому десять лет хотели дать…
— Что? — Бугго насторожилась.
— Не знаю. Плохой стал. Ко второму приятель ходит, смешной такой — похожий на клабаутерманна… Все сладкое носит. А этот ни с кем не разговаривает.
— Давно? — Бугго делалась все более мрачной.
— Почти месяц.
— Он хоть ест? — спросила Бугго.
— Откуда я знаю? — Охранник пожал плечами. — Я что, следить обязан?
Они подошли к камере. Через прозрачную стену Бугго видела Хугебурку — он лежал на койке, отвернувшись и натянув ворот робы на голову, как будто ему было холодно.
— Видали? — кивнул на него охранник.
Бугго несколько мгновений рассматривала Хугебурку, потом повернулась к своему спутнику.
— Дайте шест! Ну, ту штуку, которой в меня тыкали!
Он протянул ей шест. Бугго приблизилась к силовому экрану и просунула сквозь него длинный, изгибающийся в руке шест. Несколько раз она промахивалась, а потом попала. Хугебурка дернулся всем телом и от неожиданности свалился с койки. Неловко закопошился на полу, встряхнул головой, сел. Вытаскивая шест наружу, из камеры, Бугго снова задела его — теперь уже случайно. Он метнулся в сторону и слепо закричал в сторону силового экрана:
— Ты что, рехнулся, сволочь? Что я сделал?
Бугго стояла, выпрямившись, и смотрела прямо на него. Бугго в темно-красном блестящем платье, с неподвижными бантами на плечах, Бугго в туфлях на высоченном каблуке.
Хугебурка встал. Он был похож на тощего подростка с мятым старческим лицом.
— Ну что, не ожидали? — сказала ему Бугго. — Думали, я всех бросила и смылась, да? Сами вы сволочь, господин Хугебурка. Собирайтесь. — Она помахала в воздухе бумагой. — Собирайтесь, мы едем домой.
29 июня 2005