— Ты мне?
Бугго закивала на бегу.
— Привет! Помнишь меня? — сказала она, останавливаясь возле этого человека. — Мы вместе в трюме были.
Он с сомнением уставился на Бугго. Она нетерпеливо тряхнула головой.
— Еще про Йессе рассказывали… Как ему на каску пахательную машину пьяный крановщик опустил… Ну?
— Да, — медленно проговорил докер. — Точно. Про Йессе рассказывали. Смешная байка. Я этого Йессе тоже знаю. Ну ты даешь! Как тебя в трюм угораздило?
— Я с другом, — сказала Бугго. — Знаешь, где гостиница «Искра»? Тут никто не знает.
— Да знают они, просто им объяснять неохота, — сказал знакомый докер. — Растолковать, как к «Искре» пробраться, — верных полдня потратить, а кому это надо… Идем, провожу.
И он потащил ее закоулками и задворками, так что вскорости Бугго начало казаться, будто в мире не осталось ничего, кроме свалок различной степени причудливости.
И он потащил ее закоулками и задворками, так что вскорости Бугго начало казаться, будто в мире не осталось ничего, кроме свалок различной степени причудливости.
В этой неумытой вселенной отнюдь не доминировали безнадежность и отчаяние, как можно было бы подумать, если безвылазно сидеть на собственной вилле на берегу Аталянского моря. Напротив, здешняя жизнь была до крайности деятельной. Никто не сидел без дела в ожидании неизбежного конца — от болезни, голода или ареста. У всех имелось определенное занятие, а планы в нечесаных головах так и кишели.
И вид разнаряженной Бугго, энергично вбивающей каблуки то в гнилые доски мостовой, а то и просто в липкую грязь, никого не смутил. Напротив, один из местных обитателей громко сказал другому:
— Видал, что у ней на ногах? Умно. И сцепка с почвой лучше…
«Искра» представляла собой двухэтажное здание фахверковой конструкции. Из бревен разной длины и толщины был сложен неопрятный каркас стены, а пространство между бревнами заполнено мусором и скреплено раствором. Выглядело, кстати, довольно нарядно — если не считать тех мест, где наполнитель осыпался, и жильцы заткнули дыры в стенах тряпьем.
— Во, — сказал докер, показывая на дом. — Это здесь.
— Без тебя бы не нашла, — благодарно проговорила Бугго, чмокнув его в щеку.
Он смущенно потер щеку и удалился.
Бугго влетела в гостиницу и обнаружила на входе чрезвычайно занятого коротышку в развевающейся балахонистой одежде. У него нашлось по меньшей мере пять различных дел, которые требовалось переделать прежде, чем обратить внимание на гостью.
Наконец коротышка поднял белое лицо. «Хедеянец», — подумала Бугго.
— Да, — сказал коротышка, — я хедеянец. Многим не нравится цвет моей кожи. Тебе тоже?
— Это не имеет отношения к делу, — нашлась Бугго.
— В таком случае, прошу. — Он указал на стойку, где хранил очень засаленную тетрадь. — Здесь у меня записаны все жильцы за последние пять лет.
— Ты состоишь на жаловании у служб безопасности?
— Разумеется, — сказал хедеянец. — Сразу нескольких планет. Это существенная часть моих доходов.
— Оале Найу, — сказала Бугго и положила перед ним десять экю.
Хедеянец посмотрел на деньги так, словно это было не десять экю, а десять дохлых гусениц. Бугго добавила еще столько же. Хедеянец задрал голову и уставился в потолок.
— Ну? — прошипела Бугго. — Учти, белок, мне некогда.
— За «белка» ответишь, — заявил он, переводя взгляд с одной потолочной балки на другую. — Ты не из службы безопасности. Пятьдесят.
Бугго собралась уже выложить перед ним еще тридцать экю, как вдруг увидела Оале Найу собственной персоной: девушка спускалась по лестнице. Стремительным движением Бугго схватила свои двадцать экю со стойки и бросилась навстречу Оале. Коротышка попытался опередить и сцапать деньги прежде, но Бугго оказалась проворней.
— Оале, погоди! — крикнула она.
Девушка остановилась и улыбнулась при виде Бугго — так просто и доброжелательно, словно они были давними подругами.
— Здравствуйте, госпожа Анео, — проговорила она спокойно.
— Уйдем отсюда, — попросила Бугго. — Что-то здесь… воздух тяжелый.
Оале вышла вместе с ней на улицу.
— Вы с Таганом давно здесь живете? — спросила Бугго, оглядываясь по сторонам.
— Здесь не так ужасно, как может показаться с первого взгляда. Вполне можно привыкнуть. К тому же у нас дома… примерно то же самое.
— В каком смысле? — удивилась Бугго. — Я видела по стерео, что у вас там сохранены заповедники, много красивых природных зон…
— В том смысле, что никто из нас не стал тем, кем собирался. Кроме нескольких человек, но они уже мертвы.
Бугго взяла ее за руку и тут же испугалась: может быть, это не дозволяется этикетом. Но Оале улыбнулась опять.
— Не беспокойтесь. Я знаю, что у вас это означает доверие.
— Во всяком случае, попытку установить дружеские отношения, — проворчала Бугго. — Слушай, Оале, мне не нравится, что ты угадываешь мои мысли.
— Простите, — тут же отозвалась она. — Считайте это проявлением вежливости.
Бугго дернула углом рта.
— Будем вежливы по-эльбейски. Это означает: я задаю тебе конкретные, иногда очень грубые вопросы, а ты отвечаешь быстро и полную правду. Даже в том случае, если тебя будет наизнанку от этого выворачивать. Ясно?
Оале кивнула.
— Зачем вы оказали мне неоценимую услугу, да еще такой ценой? — спросила Бугго. — За последние сутки у меня появилась некая версия, но я хочу услышать ответ от тебя. Как можно более определенный.