— Да, — он вздохнул. — Это непросто.
— С чего мы начнём? — прищурилась Рэйчел.
— Со школы. Крепость ты уже видишь, — он повёл рукой вокруг себя. — А там — посмотрим. Я подготовился, — он улыбнулся.
— А где дети? — Рэйчел, немного придя в себя, с беспокойством оглянулась вокруг.
— Дети ушли, — улыбаясь, ответил Гурьев.
— Как… ушли?!
— Обыкновенно, — пожал он плечами. — Обыкновенно, родная, как это случается повсюду, изо дня в день. Мальчик берёт за руку девочку, а девочка — мальчика. И они уходят, уходят — на берег тёплого моря, говорить обо всём на свете, смотреть друг другу в глаза. А потом, когда рухнет на землю южная ночь — почти мгновенно, без сумерек — они будут целоваться до умопомрачения, понимая, что созданы друг для друга. В общем, всё очень, очень обыкновенно. Как всегда.
— Боже мой, это ты, ты… Ты! Ты! Это же…
— Немыслимо.
— Прекрати. Ты, ты всё это устроил.
— Ничего я не строил. Вообще ничего. О письме она ничего не сказала. Не обмолвилась ни единым словом. Я не знал — ничего. Разведчица. Как и Варяг.
— Мужчины, — вздохнула Рэйчел. — Мужчины. Мужчины и дети. Какой ужас. Что же из всего этого будет?!
* * *
Восьмиклассники сдавали нормы по бегу на сто метров. Шульгин, увидев приближающуюся пару , присвистнул и махнул детям рукой, — всё. Какие занятия?!
Гурьев увидел, как дети, остановившись, посмотрели на них — и заскакали на месте, замахали руками. Он улыбнулся, махнул в ответ — и услышал радостный вопль:
— Уррра-а-а-а!!! Уррра-а-а-а!!! К Гуру жена приехала!!! Из Англии!!!
Всё разболтала, подумал он немного грустно. Всё разболтала, романтическая дурёха. Ах, как всё это не вовремя.
— Это… что такое? — растерянно спросила Рэйчел, неудержимо краснея. — Кто… Кто им такое сказал?
— Ах, да, — Гурьев сделал вид, что спохватился и в панике захлопал себя по карманам. — Вот.
Он достал кольцо и, взяв её руку, — она даже не поняла ещё, что произойдёт сейчас — надел его на палец Рэйчел. Оно оказалось точно впору — по тому самому безымянному пальцу правой руки, с еле заметным шрамиком у самого суставчика, на средней фаланге. У мамы тоже были маленькие руки, подумал Гурьев.
— Прости меня, — тихо произнёс он. — Прости. Платья не будет. Аналоя — не будет. Больше — сейчас — ничего не будет.
— Прости. Платья не будет. Аналоя — не будет. Больше — сейчас — ничего не будет. В общем-то, у меня ничего больше нет, Рэйчел. Только это. Я очень тебя люблю. Пожалуйста, Рэйчел. Я больше не могу. Будь моей женой.
Она кивнула, и Гурьев увидел, как задрожало её горлышко. Она посмотрела на кольцо, на Гурьева — и улыбнулась:
— Я прощаю тебя, Джейк. Боже, какое чудо! Ты всё-таки его нашёл. Я прощаю, прощаю тебя. Прощаю. Но не помилую. Приговор остаётся в силе.
— Хорошо. А теперь — поцелуй меня. Пожалуйста, поцелуй меня, Рэйчел.
— Дети, — она в притворном ужасе, расширив глаза, указала на школу, все окна которой были залеплены сияющими детскими мордашками. — Дети. Это немыслимо.
— Пусть, — проговорил Гурьев, привлекая Рэйчел к себе. — Сегодня всё можно. Всем.
— Ты разгильдяй. Ты даже не можешь сделать предложение — как следует. Ты…
— А разве мы проходили это на наших уроках?! — удивился Гурьев, беря в ладони её лицо.
* * *
Ой, подумал в благоговейном ужасе Шугаев, глядя на входящих во двор синагоги Гурьева и молодую женщину в чём-то таком, чему Шугаев даже не мог придумать названия. Царица небесная. От неё исходило самое настоящее сияние, — такое, что старший лейтенант зажмурился. Это ж она. Ой. А у меня подворотничок со вчерашнего не менянный. Ой, забегался… Прибьёт Яков Кириллович, как есть, за внешний вид прибьёт. Так я ж по уставу…
— А вы что тут делаете, Анатолий? — удивился Гурьев.
— Так у меня вопросов парочка к гражданину… к товарищу Зильберу, — поправился Шугаев, изо всех сил стараясь отвести глаза от улыбки Рэйчел и рассматривая её при этом с таким любопытством, что просто невозможно было не улыбнуться. — Здрассьте.
— Познакомьтесь, Анатолий, — улыбнулся и Гурьев тоже. — Это графиня Дэйнборо, полномочный представитель британских и международных деловых кругов и личный посланник его величества короля Великобритании Эдуарда Восьмого. Приехала взглянуть одним глазком на то, как мы тут с вами справляемся. Её светлость отзывается на воинское звание «миледи», потому что на самом деле терпеть не может всяческих дурацких церемоний. А это, Рэйчел, — Анатолий Шугаев, начальник городского управления государственной безопасности, очень ответственный и серьёзный молодой человек. Несмотря на юный возраст. За что мы все его очень любим.
— Здравствуйте, Анатолий, — Рэйчел протянула ему руку. — Очень рада знакомству. Не обращайте внимания, Джейк, как всегда, над всеми посмеивается. Просто Рэйчел. Или, раз уж у вас тут все обращаются друг к другу по имени-отчеству — Рахиль Вениаминовна. Анатолий — как дальше?
— Ва… Ва… Варламович, — прошептал совершенно раздавленный Шугаев — и Рахилью, и Вениаминовной, и тем, что эти двое — ну, в общем, любому дураку всё понятно, а ещё и тем, что, оказывается, полномочный представитель буржуев и личный посланник самого главного мирового буржуя — английского короля — говорит по-русски бегло и чисто, хотя и чуточку излишне стерильно, как самая настоящая царица небесная, — почему-то Шугаев был уверен, что царица небесная вот так именно и должна разговаривать, — и перевёл на Гурьева умоляющий взгляд.