— Да, сэр, — Глокстон провёл указательным пальцем по внутренней стороне туго накрахмаленного, сжимающую его морщинистую шею воротничка. — Кажется. Кажется, понимаю. Если вы расскажете мне, что произошло, я думаю, мне будет легче понять это ещё лучше.
Король поведал ему о письме мальчика и передал — покороче — содержание своей беседы с Черчиллем и директором разведслужбы:
— Я хочу, чтобы вы проверили эту информацию как можно тщательнее. Мне кажется, за всем этим стоит нечто большее, нежели банальная авантюра с недружественным поглощением путём рискованной биржевой игры.
— Разумеется, сэр.
Глокстон задумался. Интерес короля к этому делу вдруг странным, совершенно неожиданным образом высветил в его мозгу картину событий. Неожиданно для себя, быстро проанализировав известное ранее и услышанное только что, он понял — король прав. И его непоколебимая доселе уверенность в королевском легкомыслии и поверхностности в государственных делах вдруг рухнула, словно карточный домик, — хотя ровно час назад представлялась ему незыблемой, как вечные скалы Дувра. Поражённый этим открытием едва ли не больше, чем ошеломляющей искренностью короля, Глокстон проглотил комок в горле и кивнув, повторил:
— Конечно, сэр. Вы можете положиться на меня, сэр. Само собой, это строго конфиденциально.
— Я рад, что мы так быстро нашли общий язык, Артур, — улыбнулся король.
— Я… вы позволите, сэр? — в голосе Глокстона зазвучала доселе незнакомая королю хрипотца.
— Позволю, Артур.
— Я хотел бы попросить прощения у вашего величества, — Глокстон поднялся и склонил голову.
— За что же, друг мой? — король улыбнулся.
— Я редко ошибаюсь, милорд.
— Я редко ошибаюсь, милорд. Но сегодня я понял, что ошибался. Долго. И… вы можете располагать мной, как вашему величеству угодно. В полной мере. Я надеюсь, что смогу исправить ошибку.
— Спасибо, дружище, — король тоже поднялся. — Узнайте всё как можно скорее. И помните — я на вас не сержусь.
— Да, сэр. Благодарю вас, сэр.
* * *
Глокстон явился с докладом через неделю. Когда король увидел его лицо, то понял: Глокстон принёс ему бомбу. Он ещё не представлял себе, какого размера и мощи заряд в этой бомбе, но то, что это бомба, у него не осталось ни капли сомнений.
— Сначала несколько слов о мистере Гуре, «Фалконе» и графине Дэйнборо. Про Андорру, я полагаю, вам уже известно?
— Да. Не так много, как хотелось бы, но, как я понимаю, это от нас не очень-то зависит.
— В некотором роде, сэр. Практически всё, что докладывали вашему величеству сэр Уинстон и адмирал Синклер, соответствует истине.
— То есть?!
— То есть, сэр, правы оба этих благородных джентльмена. Адмирал Синклер — не параноик, а просто не слишком удачный руководитель разведки. И то, что удалось ему выяснить, вполне соответствует его возможностям. Но правда и то, что докладывал вам сэр Уинстон, милорд. Всё зависит от того, под каким углом зрения оценивать происходящее.
— То есть — и шпионский роман, и любовный?!
— Не вижу ничего удивительного, милорд, — без тени улыбки на лице кивнул Глокстон.
— И «Falcon Bank and Trust» — действительно успешное предприятие?
— Более чем, милорд. Кроме того, я, кажется, начинаю понимать, каким образом они добиваются столь потрясающих успехов. На самом деле это просто, как всё гениальное.
— То есть?
— Связь, сэр. Связь и информация. Это самое первое. Они установили корреспондентские отношения со множеством маленьких и крошечных банков, брокерских и меняльных контор и так далее. По всей Европе, в Швейцарии, Америке, — везде. Ну, и, конечно же, Андорра, как суверенная территория, представляет для них громадный интерес. Удивительно вовремя они уловили этот момент, сэр… Да, извините. Для консолидации кредита им требуются в разы меньше времени, чем солидным банкам [45] . Второе. Они финансируют дела, от которых любые другие банки держаться подальше. Просто потому, что рискуют гораздо меньше.
— Я не понимаю, признаться.
— Их банки-партнёры не принадлежат им, сэр. Каждый из них рискует незначительными деньгами, а все вместе собирают громадные средства. Полномочия о принятии решений делегированы Бруксу и графине. Их русские обеспечивают своевременный и полный возврат денег. Проценты выше, чем в других банках, но не намного. Их эта самая служба безопасности — не что иное, как разведка, сэр. Они ведут досье на всех своих клиентов, собирают сведения, ложащиеся в основу решения о кредите. Процентные ставки всегда разные. В этих банках, где только можно, работают русские мальчики и девочки из эмигрантских семей — закончившие лучшие университеты и школы. Это как паутина, сэр. Боюсь, что мало кто может с ними соперничать, сейчас — во всяком случае. Безусловно, со временем у них появится немало эпигонов, но первые всегда снимают сливки.
— Служба безопасности, — задумчиво повторил Эдуард. — Дьявольски любопытно, Артур. А что происходит с теми, кто не может вернуть кредит?
— Некий процент ошибок, конечно, неизбежен.
Но он непристойно мал, сэр.
— Почему?
— Трудно сказать однозначно. Тщательный анализ, чутьё — вероятно. Думаю, всё вместе. Им ещё, ко всему прочему, фантастически везёт. В банковской кухне это — весьма значительный фактор. Кроме того. После Великой Депрессии всё сильно изменилось, сэр. Я понимаю, что вы весьма далеки от экономических проблем, но…