— Невероятно, — выдохнул Королёв и рванулся к чертежу, едва не опрокинув столик с деликатесами. — Чьё это?! Валентин! Да иди же сюда, чёрт тебя возьми!
— Это работа конструкторского бюро одного очень талантливого и при этом ещё и чрезвычайно бойкого молодого человека, которого зовут Вернер фон Браун и который, к сожалению, находится в большом фаворе у товарища Адольфа Гитлера, — Глушко непроизвольно дёрнулся, услышав этот чудовищный оксюморон — «товарищ Гитлер». — Согласно имеющимся данным, фон Браун возглавляет конструкторско-испытательный центр в местечке Пенемюнде, где будет строить ракету, двигатель которой вы, дорогие товарищи, имеете счастье лицезреть. По некоторым, пока что непроверенным, данным, это — только один из двигателей, — Гурьев сделал ударение на «один», — создающейся под руководством молодого Вернера ракеты.
— Невероятно, — пробормотал Глушко, дотрагиваясь до чертежа, словно не доверяя глазам. — Потрясающе…
— А смысл в чём?! — недовольно проворчал Городецкий. — Смысла не вижу, товарищи. Любой бомбардировщик…
— А я разве сказал, что нас интересует боевое применение? — удивился Гурьев. — По-моему, я этого не говорил. Но к этой теме мы вернёмся немного погодя. Так что, товарищи конструкторы? Воспроизвести в металле сможете?
— По чертежам — сможем, — задумчиво произнёс Глушко, — но дело не в этом. Дело в том, что мы, получается, занимались совершенной чепухой — пятьсот килограммов тяги, семьсот… А немцы сразу на десять тонн вышли.
— Мы исходили из поставленных задач и имеющейся производственной базы, — яростно рубанул рукой воздух Королёв, багровея от обиды. — Если бы поставленная задача с самого начала была определена так, как мы предлагали…
— Мне кажется, это очень верная мысль — чем грандиознее задача, тем свободнее размах конструкторских идей, необходимых для её реализации, — как будто бы задумчиво, а на самом деле едва ли не перебив Королёва, произнёс Гурьев. — Какую задачу вы себе ставите, Сергей Павлович?
— Человек на Луне, — Королёв в упор посмотрел на Гурьева.
— Сергей, — простонал Глушко, хватаясь за голову.
— Напрасно вы, Валентин Петрович, ужасаетесь, — спокойно возразил Гурьев и улыбнулся. — Это превосходная цель, замечательная. Но, если уж быть до конца откровенным, слегка промежуточная. Лунная станция, база, с которой взлетают аппараты для межзвёздных путешествий — вот это, мне кажется, немного ближе будет к вашей настоящей мечте, не правда ли, Сергей Павлович?
Откуда он знает, растерянно подумал Королёв.
Не может он этого знать, это просто невозможно. Только если мама… Но кто же он такой, если мама — об этом — ему — рассказала?!
— Да ты спятил, — взревел Городецкий, вскакивая и отшвыривая стул. — Какая такая ещё лунная станция?!
— Остынь, — усмехнулся Гурьев, и оба конструктора поняли, кто в этой комнате главный и почему. И не только сейчас, и не только в этой комнате. — Остынь, дружище. Только тот, кто умеет по-настоящему мечтать, способен на истинный прорыв. А ведь нам нужен именно прорыв, Сан Саныч. Нет ничего хуже, чем ждать и догонять. Валентин Петрович, как думаете — сумеете обеспечить нашу с Сергеем Павловичем мечту соответствующими двигателями?
— О каких сроках мы говорим? — спросил Глушко, старательно разглядывая свои знававшие лучшие времена ботинки.
— Десять лет, — выпалил Королёв.
— Десять лет до вывода искусственных объектов на орбиту вокруг Земли, — кивнул Гурьев. — Мечтать будем основательно, без прожектёрства и штурмовщины. Грамотно мечтать. А, Сергей Павлович? И ещё десять лет — на лунный проект, а там посмотрим. Ну, что? Соглашайтесь!
* * *
— Вот так, Варяг, — вздохнул Гурьев, прикуривая и с удовольствием наблюдая за Королёвым и Глушко, которые, забыв обо всём на свете и едва не хватая друг друга за грудки, ползали по чертежу и яростно спорили о нюансах, до которых ни Гурьеву, ни Городецкому не было ровным счётом никакого дела. — Таким вот способом, дружище.
— Ты рехнулся, — прошипел Городецкий. — Точно рехнулся. Как я с таким бредом к Хозяину сунусь?! Он меня с потрохами сожрёт — и будет прав на все сто!
— А ты не суйся, — спокойно посоветовал Гурьев, — а толково и обстоятельно доложи. И главное, не обещай результатов ни через год, ни через два. И через пять не обещай. Вранья Хозяин не любит, это точно. А вот глупости я за ним как-то не замечал.
— Ты что, всерьёз это всё говорил — Луна, межзвёздные путешествия? Где мне людей и ресурсы на эту жюльверновщину найти? Что молчишь?!
— Перестань на меня шипеть, Варяг. Ты изделие по проекту «Врата» чем собираешься к цели, если придётся, доставлять, позволь у тебя поинтересоваться? Поездом, малой скоростью в почтовом вагоне? Держибобелем или статосратом? Не самолётом По-2, случайно? А, ты хочешь, чтобы я на собственном горбу его пёр!
— Во-о-он куда ты замахнулся, — изумлённо протянул Городецкий, разглядывая друга так, словно впервые увидел. — Вот оно что… Так до изделия нам — ещё как до луны лесом, и всё, того-этого, раком!
— Ничего, и изделие у нас будет, и носитель для него. Не завтра, не послезавтра — но будет. Так Хозяину и скажешь.