Полудремлющие на нарах тупо и бессильно глядели им вслед, вяло распутывая спутанные мысли:
— Пойдем, может, в солянку сегодня? На афише читал, швед какой-то клевый приехал. Электронщик.
— По твою душу приехал. Они там пидарасы все в этой Швеции. Вчера по телику сказали.
— Глистов насосались, — на ходу объяснила про них девочка.
На одном из поддонов, предоставленный сам себе, пух труп.
Артем поглядел, как к нему, держа мордочку повыше, плывет кушать крыса, и подумал вслух:
— Разница — восемь метров всего, а как в ад спустились.
— Не ссы! — ободрил его Леха. — Значит, и в аду — наши! И русский не забыли, молодцом!
Доскакали до другого конца этой их проклятой деревеньки. До самого тупика.
— Во! — девчонка сплюнула. — Тут он. Давай пулю!
— Эй, хозяйка! — крикнул брокер вверх. — Говорят, яйцами торгуешь?
— Есть такое, — сверху свесилась спутанная борода.
— Пулю давай! Давай пулю, изверг! — забеспокоилась девчонка.
Леха вздохнул горько и жадно, но проводника рассчитал. С окружных нар за этим завистливо наблюдали.
— Почем?
— Две! — затребовала борода. — Две пули!
— Мне бы пару и еще… И еще вот товарищам штучки три. Сделка века, брат, у тебя вырисовывается!
Наверху зашевелились, закряхтели. Через минуту перед гостями предстал мужичок в пиджаке на голое тело. Срам прикрыт белой юбкой, сделанной из прорезанного снизу широкого пакета с вытертой надписью «Аша»; борода встрепана и замусорена, глаза пламенеют горящим жиром.
В одной руке мужичок нес уверенно, как царскую державу, символ власти — испачканное пометом куриное яйцо. Другой — нежно, но надежно обнимал исхудавшую курицу с загнанным взглядом.
— Олег, — с достоинством представился бородач.
— А скидка, Олежек, есть? — побренчал сумой брокер.
— У всего своя цена, — твердо сказал Олег. — Яйцо два патрона стоит.
— Ладно… Черт с тобой уже. Давай это сюда. Вареное? И еще четыре. Вот тебе… Раз, два… Пять. Десять.
— Нельзя! — Олег покачал головой.
— Что нельзя?
— Яйцо только одно. Давайте две пули. Лишнего мне не надо.
— Как одно? — растерялся Артем.
— На всю станцию одно. Сегодня. Бери, пока другие не перекупили. И оно сырое. Тут варить не на чем.
— И как его? — нахмурился Леха.
— Пей, как. Вот тут тюкни и пей, — Олег показал, как. — Но деньги вперед.
— Ладно. Вот тебе патроны. Я сырые боюсь. Однажды месяц провалялся, чуть не сдох. Сварю где-нибудь сам.
— Не! — Олег яйцо из рук не выпустил и патроны не взял. — Тут пей. При мне! Или не продам!
— Это еще почему? — изумился брокер.
— А потому. Рябе нужен кальций. Она из чего, по-вашему, должна скорлупку производить?
Волчья девочка стояла рядом, наблюдала. Набиралась ума-разума. Остальные повылазили из сумрака, готовились к чему-то. Не только дети — и взрослые, кто поближе жил, тоже придвинулись.
— Чи-во?.. — переспросил Леха.
— Скорлупка из кальция состоит. В школе учился? Чтобы новое яйцо снести, ей кальций нужен. Где я вам его возьму тут? Так что хряпай давай. И скорлупку — на базу. Склюет скорлупку, и завтра можете за вторым приходить.
— И за это два патрона?!
— У всего своя цена! — Олег был непреклонен. — Я на людях не наживаюсь! На один патрон Рябе грибов куплю, на другой — себе. На день. А завтра — новое яйцо. Все посчитано. Все работает. Как швейцарские часы. Ты не хочешь — зондеркоманде загоню. Они гоголь-моголь ценят. Ну? Берешь?
— Кому? — спросил Гомер.
— Давай сюда свой гоголь-моголь, — пробурчал Леха.
— Аккуратно только скорлупу бей, внутрь чтобы.
— Не учи ученого!
Тюк.
— Мастерски пробил! — прошептал уважительно кто-то в собравшейся вокруг толпе.
— Вкусно, а? — завистливо спросил мальчонка со вздутым животом.
— Вкусно, а? — завистливо спросил мальчонка со вздутым животом.
— Ну ты быстро-то не пей так! Потяни, прочувствуй! — посоветовала еле отличимая от мужчин женщина.
— Желточек, желточек-то пошел уже, кто видит?
— Каждый день как будто он яйцы жрет!
Лехе болельщики не мешали. Он их не замечал.
— А то — варить его еще! Яйцо сырым хорошо. Белок — как жидкое стекло. Душа человеческая, наверное, вот как-то так выглядит, — почесывая в бороде, сказал Олег.
— Слышь, дядь, — сказал ему Артем. — А как выбраться отсюда?
— Куда? Зачем?
— Что у вас дальше? На Цветной бульвар.
— Чего там ловить-то? Нечего! — категорически заявил Олежек.
— А вот, скажем, если, — смакуя измазанное яйцо, громко призадумался брокер. — Если бы тебе пойти таскать червей, и каждый день одно яйцо откладывать, а потом сразу два десятка продать на Ганзу, а на выручку купить себе вторую курицу? Ты ведь тогда перестанешь в ноль работать. За месяц в плюс выйдешь, а?
— И ее глистой кормить? Кура животное деликатное, она от глисты сдохнет! Ученый тут мне, вертеть!
— Ну а если цыплят подождать? Вот если бы я тебе пуль в кредит под петуха дал? — Леха поиграл, позвенел оставшимися патронами. — Или даже вложился бы этим петухом, за пятьдесят процентов в нашем будущем акционерном обществе. А?
Тут волчья девочка, за всем этим следившая безотрывно, не вынесла дальше скуки честной жизни, метнулась, поднырнула и дала брокеру по руке снизу; острые латунные пилюли всплеснулись и попадали сквозь доски поддона, сквозь грязюку — на дно. Яйцевые болельщики взбудоражились.