— Следующий удар Лузгаша сюда будет направлен. Перевалы штурмуют маленькие отряды — прощупывают вашу оборону. Богатое государство с хорошим оружием нужно захватить в первую очередь. Да и не оставит Лузгаш угрозы у себя за спиной.
Отец Кондрат посмотрел на меня с легкой насмешкой:
— Понимаю, молодой человек. Хорошо понимаю. Прежде того понял, как они из ущелья вышли, раньше, чем до перевалов добрались. И уши есть, и глаза за горами. Несмотря на войну, известия получаю. Да только с двух сторон меня теснят. Пираты заели. Множатся за морем, есть хотят, а работать не желают — только грабить.
Все промолчали, митрополит опять задумался.
— Завтра разговаривать будем, — подытожил он. — Отдохните. Если желание будет — выйдете со мной в море. Потом в столицу вернемся.
Я полагал, что в море мы выйдем пораньше. Но митрополит не спешил. Позавтракали за большим столом, побеседовали о пустяках. На завтрак был приглашен и Шмигги.
Митрополит дотошно допросил гнома о его клане и, как тот ни выворачивался и ни старался ничего не сказать, практически вывел хитреца на чистую воду. Но когда Шмигги был уже готов сознаться, что он — единственный гном в Кавказских горах, митрополит ослабил натиск и оставил Шмигги в покое. Сам он все понял, а гнома обижать не хотел.
В порт поехали верхом. Точнее, верхом предложили ехать всем, кроме митрополита и княжны. Отец Кондрат хотел поговорить с девушкой наедине и пригласил ее в свою карету. О чем они беседовали, сказать не берусь, но Валия вышла из кареты очень задумчивая.
Пароход с острым носом и скругленными боками, гордо именуемый «Громовержец», стоял под парами на пристани. Из широкой трубы валил дым, из нескольких узких трубок — пар. Рядом с большой трубой возвышалась орудийная надстройка. Из нее торчал длинный ствол, похожий скорее на пушечный, чем на пулеметный. Впрочем, два ствола поменьше в орудийной башне тоже имелись, но огромная пушка сразу бросалась в глаза, а маленькие стволы не привлекали внимания.
— Женщина на корабле — быть беде, — спокойно заявил отец Кондрат. — Ты, Валия, в море искупайся, на лодочке покатайся, мороженого на берегу поешь. А регента твоего и гнома приглашаю с собой. Только имейте в виду — если враги корабль захватят, взорвем его вместе с экипажем. Все согласие на это заранее дают, я тоже.
Все согласие на это заранее дают, я тоже. Чтобы оружие врагам не досталось. Пойдете в море?
— Конечно, — кивнул я. Меня тянуло в море, в лазурно-фиолетовые просторы открытой воды. Не важно, с какой целью.
— Пойдем, — проворчал гном.
Думаю, Шмигги не хотелось даже приближаться к кораблю — не то чтобы куда-то на нем плыть. Но отказ, особенно после заявления митрополита, мог быть расценен как трусость. А гном хотел, чтобы новые знакомые его уважали.
Мы взошли на корабль. Здесь отец Кондрат облачился в длинную кольчугу и надел на голову высокий, луковицей, шлем. Капитан с поклоном протянул владыке меч, и тот закрепил его на поясе. «Громовержец», оставляя на воде бурный след от винта, помчался вперед.
— Пойдем на мостик, Сергей, — предложил митрополит.
Я удивился оказанной чести. Но вспомнил, что являюсь практически премьер-министром дружественного государства — правда, правительства в изгнании, — и успокоился. Вместе со мной и митрополитом на мостик поднялся капитан. Похоже, он не был священником. Владыка Кондрат называл его «капитан Федоров», без имени и обязательного для священника слова «отец», а еще чаще — просто «капитан». Я поступил так же.
Капитан бодро доложил:
— По нашим сведениям, боевая быстроходная галера турок и две десантные баржи стоят под прикрытием скал в десяти милях к югу. Будем атаковать?
— Зачем в море вышли? — спросил митрополит. — Непременно атакуем, что же еще?
Я порадовался, что взял с собой оружие. Хоть и морской бой, а меч всегда может пригодиться. Гном, который топтался среди моряков внизу и беседовал с ними о чем-то, напротив, приуныл. На мостик его не пригласили — не такая важная персона. Но разговор наш он слышал прекрасно — с его-то слухом.
На воде колыхались рыбацкие лодки. Других судов видно не было. Как объяснил капитан, военная гавань в Сочи — последний морской рубеж Славного государства. Здесь дежурили лучшие военные корабли флота, но торговые суда в южные воды заходить опасались. Слишком близки пиратские воды. Пока военный корабль подоспеет на выручку, торговый ограбят и пустят на дно.
Конечно, пиратские корабли могли появляться и выше: в районе Геленджика и Новороссийска. Но туда пираты должны были идти по открытому морю. Дольше, труднее, и выше вероятность, что их все же перехватят военные корабли.
— Патрули ушли в открытое море, якобы для перехвата дальнего десанта, а на самом деле, чтобы притупить бдительность турок, — сообщил капитан Федоров. — Мы должны застать их врасплох. Если бы береговые дозоры не заметили пиратов, следующей ночью они могли высадиться.
Митрополит задумчиво кивал, глядя вперед.
— Это у вас паровая пушка? — спросил я капитана, указав на ствол.
— Паромет. Крупнокалиберный паромет и два малокалиберных. Такой огневой мощи больше ни на одном корабле нет. Три болванки в борт — и любая галера в пять минут потонет, — объяснил капитан.