— Нет, Порфирий Петрович. Меня пока искать не нужно — ни в качестве потерпевшего, ни в качестве подозреваемого. Но ничего радостного сообщить не могу.
Крепкий мужчина в серой форме, с волевым подбородком и большими, близко посажеными глазами решительно подошел ко мне.
— Полковник Тарасов, главный следователь службы безопасности милиции Краснодарского округа, — представился он. — Занимаюсь этим делом. Расскажите, что случилось?
— Расскажу, — кивнул я, еще раз окидывая взглядом место события.
Оглядевшись, я вздрогнул. Все было как в страшном сне. Только теперь я вроде бы проснулся… Дело в том, что дурно пахнувшей кучи мусора, лежавшей неподалеку от окна, больше не было! Неужели ее успел убрать рачительный завхоз университета? Предположение нелепое. Не успел бы, да и разве безопасники позволили бы уборщикам возиться на месте преступления?
— Что-то не так? — спросил полковник, от которого не укрылось мое недоумение.
Сказать или не сказать? Надо мной еще смеяться будут…
— Вы поняли, чьи следы отпечатались в подсохшей луже? — ответил я Тарасову вопросом на вопрос.
— Нет, — ответил полковник. — Вы знаете?
— Не знаю.
— Может быть, ходил кто-то с тростью? — предположил главный следователь.
Такая мысль не приходила мне в голову. Почему бы и нет? Но зачем он истыкал тростью лужу? И как получилось, что он ни разу не оставил на мягкой земле отпечатка ноги? Неужели настолько предусмотрителен?
— Может быть, — пожал плечами я. — Здесь странно пахло…
Тарасов посмотрел на меня с интересом.
— Пахло? — переспросил он. — Люди обычно обращают мало внимания на подобные вещи. Да, действительно, пахло здесь странно. Я тоже заметил… Чем, по-вашему?
— Не знаю этого запаха, — ответил я.
— По-моему, гнилью, — предположил полковник.
— Нет, не гнилью, — возразил я. — Точнее, не только гнилью… Да и гниль бывает разная. И еще — здесь была мусорная куча.
— Когда? — поинтересовался Тарасов.
— Час назад, — ответил я.
Полковник посмотрел на меня с удивлением, а в разговор вмешался профессор Слуцкий:
— Что вы, Сергей! На территории студгородка всегда поддерживается порядок. Студенты не позволяют себе мусорить, тем более собирать целые кучи мусора.
— Да, уборщики работают на совесть, — поддержат его ректор.
Видя такую единодушную реакцию ученых мужей, я заподозрил было сговор между Степановым и Слуцким. Но с какой целью? Чтобы не уронить имидж университета? Неубранный мусор — ничто по сравнению с исчезновением студентов…
— И где же она лежала? — продолжил полковник неудобную для профессоров тему.
— Там. — Я кивнул на полянку с чистой травой. От мусора в самом деле должны были остаться хоть какие-то следы.
А на полянке не было ничего!
— Может быть, там лежал не мусор? А, скажем, труп? — поинтересовался Тарасов.
Похоже, милиционер считает меня субъектом со слабыми нервами. Человеком, подсознание которого может выключить одну картинку и включить другую, заботясь о психике хозяина. Я такую возможность исключал.
— Размеры, — заметил я. — Она была большой. Со шкаф величиной. С очень большой шкаф…
— Стоячий или лежачий шкаф? — уточнил полковник.
— Уроненный, — ответил я. — Может быть, мне и правда показалось?
Терентий исчез, словно его и не было. В лаборатории остались дежурить трое охранников с духовыми ружьями. Ректор подумывал было отменить на несколько дней занятия, но что бы это дало? Решили ограничиться усилением охраны и постоянным дежурством вооруженных людей у дверей лаборатории — все же основные события разворачивались здесь.
Следователь уехал, студенты разошлись. Касым отправился на свои занятия. Не знаю уж, что он изучал — военное дело или окрестные питейные заведения, — проверять мне было некогда. Может быть, завел себе подругу? Многие лекции Нахартека заканчивались подозрительно поздно — едва ли не к полуночи… Но в любом случае он не маленький. А в услугах адъютанта я сейчас не нуждался. Да и вообще, пока не командуешь армией, порученцы не слишком необходимы. Пусть поживет в свое удовольствие.
— Кстати, где мой кинжал, Порфирий Петрович? — спросил я Степанова, когда мы с ректором и профессором Слуцким остались одни.
— Да у профессора. — Ректор равнодушно кивнул на Слуцкого. — Так ведь, Поликарп Тимофеевич?
— Так, — согласился Слуцкий. — Лежит в главном сейфе. Там же, где золото, алюминий, серебро и платина. И где чертежи всех разработок.
Главный сейф я видел. Огромный железный шкаф размерами с небольшую жилую комнату стоял прямо в большом зале лабораторного корпуса.
— Проводили с ним опыты? — осведомился я. Степанов смущенно потупился, а Слуцкий заявил:
— Когда ректор его привез, кое-что делали. Пропускали электрический ток, измеряли теплопроводность, просвечивали рубины, подвергали воздействию инфразвука и магнитного поля. Но ничего особенного не обнаружили. А тут поступил новый правительственный заказ, и больше мы его не трогали.
— Может быть, кто-то хочет украсть кинжал? — спросил я. — Мне показалось, что для Лузгаша он представляет большую ценность.
— Где Лузгаш, и где мы… — вздохнул Степанов.
— Да и решились бы красть — пусть бы крали. Людей-то зачем таскать? — вступил Слуцкий. — Ключ от главного сейфа у меня, да в хранилище ректора дубликат. И все об этом, между прочим, знают. Я хожу без охраны, давно можно было бы ключ отнять… Ректор встрепенулся: