На закате мы прибыли в Сочи. Весточка отца Митрофана достигла резиденции митрополита в этом городе. На вокзале нас встречала роскошная карета, принадлежавшая самому митрополиту, и двадцать всадников охраны из его личной гвардии. Вооружены они были пиками, саблями и уже знакомыми нам духовыми ружьями.
Погрузились в карету с кожаными креслами и обитым роскошной материей салоном и покатили куда-то за город. Я предполагал, что владыка здешнего края живет на загородной даче, и оказался прав.
Резиденция располагалась в двухэтажном доме. Здание было большим, но не слишком. Почетного караула для встречи высокой гостьи не выставили. У ворот нас встречал только один священник — как шепнула мне Валия, второй секретарь Зосима, хорошо ей знакомый.
У ворот нас встречал только один священник — как шепнула мне Валия, второй секретарь Зосима, хорошо ей знакомый. Именно Зосима в основном вел дела с Бештаунским княжеством и ездил за горы как полномочный представитель митрополита. Отец Филарет, мой знакомый по Бештауну, убитый столь странно, всех полномочий не имел. Он был рядовым, а не чрезвычайным послом.
— К отцу Кондрату пойдешь со мной, — предупредила Валия. — Я буду настаивать. А ты не отказывайся.
— И не собираюсь, — усмехнулся я.
Между тем отец Зосима, как истинный дипломат, сердечно поздоровался и обнялся со всеми — в том числе и с гномом, и с отцом Митрофаном, с которым виделся, как я полагаю, менее суток назад, — и предложил пройти в дом. Там он показал отведенные гостям комнаты — каждому свою — и хотел было увести Валию, но та твердо заявила:
— Если к батюшке Кондрату, то и господина Лунина возьмем. Он — регент и первый бей, к участию в переговорах должен быть допущен.
— Переговоры завтра будут, — медоточиво улыбнулся Зосима. — Сегодня — просто разговор по душам.
— Тем более. Хочу своему старшему другу представить нового человека, спасшего меня и княжеству услуги неоценимые оказавшего. Они ведь незнакомы еще.
— Будь по-твоему, — согласился Зосима. — Тогда и мы с отцом Митрофаном к митрополиту пойдем. Так, отец Митрофан?
— Вестимо так, отец Зосима, — вздохнул наш провожатый. Ему наверняка хотелось поужинать и лечь отдыхать, а не принимать участие в каких-то советах.
Гном, тихо бурча что-то себе под нос, отправился в свою комнату, а мы с княжной и священниками пошли по длинным полутемным переходам, устланным ковровыми дорожками.
Зал, в котором нас принял митрополит, впечатлял. Высокие сводчатые потолки, обшитые темным дубом стены, блистающий паркет, множество горящих свечей в сверкающих хрустальных люстрах. Вся дача освещалась керосиновыми лампами, но владыка, видно, предпочитал восковые свечи. От них шел тонкий медовый аромат.
Отец Кондрат оказался сухим пожилым человеком с добрым морщинистым лицом, седой шевелюрой и кудрявой, черной с проседью бородкой. Одет он был в синюю рясу, в руке держал темный длинный посох. Внешность митрополита внушала доверие. Он напоминал доброго дедушку из сказки. Только глаза, большие и ясные, казалось, смотрели прямо в душу. Пристально и вопрошающе — хотя и без намека на укор.
— Здравствуйте, чада!
Владыка поднялся с низкого деревянного стула в центре зала и сделал несколько шагов нам навстречу. Священники приложились к руке своего наставника. Я, несмотря на симпатию к митрополиту, руку ему целовать не стал. И в былые времена руку священникам не целовал, а сейчас, будучи регентом и первым беем неправославного княжества, — увольте! Но и жать руку высшего духовного лица было бы свинством. Поэтому я просто низко поклонился. Так же поступила и Валия.
— Что же, матушка, так долго не ехала? — строго спросил Кондрат, усаживая княжну на маленький табурет. Мы уселись сами — после того, как в свое кресло опустился митрополит. — С твоей земли мои армии теснят, людей убивают. А ты и весточку не послала. Только посланницу, да совсем не в срок… Не дело это… Не по-взрослому.
Княжна потупилась. Что на это скажешь? Не смогла? И так понятно. То-то и плохо, что не смогла! Отец, тот бы смог.
— Знаю, что напал на твои владения вероломный король-чародей, — снова заговорил митрополит после паузы.
— Знаю, что воевать ты с ним собиралась, да не смогла. Ближние люди помешали, советник Заурбек, гадюка в образе человека. Давно он мне был подозрителен. Отец твой, князь Мерсадин, держал его при себе за большое хитроумие, но знал, чего от него ждать можно. А ты, княжна, слишком многое ему доверила.
— Знаю, отец Кондрат, — согласилась девушка. — Только Салади меня не предал…
— О Салади разговор особый, слишком горяч, — поморщился митрополит. Видно, когда-то военачальник Бештаунского княжества насолил владыке. — Хотя дело свое знает и солдатами любим, что важно. Ну да не об этом речь. Помощи просить приехала?
— Так, владыка.
— А помощь ведь разная бывает, — заметил митрополит. — Если ты поселиться у меня хочешь — и тебе, и твоим людям, всем место найдется. А если войск попросишь — уже другой разговор…
— Попрошу, отец Кондрат, — улыбнулась Валия. — Что же мне, в нахлебницах у тебя всю жизнь жить?
Митрополит задумался. А я, понимая, что вмешиваться, может быть, и не стоит, сказал: