— Что — «это»? — уточнил я.
— Угрызения совести, которые я сейчас испытываю!
— Да, это, наверное, страшные муки! — расхохотался я.
Гном оскорблено вскинул голову, поднялся с колен и попытался уйти прочь. Но, сделав два-три шага, повернулся и трагически прошептал:
— Значит, вы не возьмете меня с собой? И бедному Шмигги придется грызть землю зубами, ковырять ее ногтями, долбить гранит куском кварца? Вы, не задумываясь, обрекли разумное, чувствующее существо на многие десятки лет мучений… Добрые, славные люди!
Раскаявшаяся в нашей жестокости Валия спросила:
— А чего ты, собственно, хочешь? Почему бы тебе самому не купить кирки?
— Я и куплю их сам. Но мне нужно попасть в Славное государство. Там очень строгие порядки — существ наподобие меня считают исчадиями ада и не ведут с ними никаких дел. А если я представлюсь вашим слугой и сделаю вид, что покупаю пять кирок из углеродистой стали, шесть лопат, три ведра и два лома для вас — мне их продадут!
— Хитрый план, — кивнул я.
— Но станут ли в Славном государстве водиться с нами, если мы приведем с собой такого спутника? Как ты выразился, исчадие ада?
— К людям они терпимы, — прошептал Шмигги. — И к таким, как я, вполне терпимо относятся, если мы рабы при человеке. Возьмите меня с собой!
— Не обидно будет такому высокоцивилизованному существу прикидываться слугой варваров? — не удержался я.
— Очень обидно, — с тоской в голосе заявил гном — Но кирка нужна! Чего не претерпишь ради дела…
— Возьмем? — спросил я Валию.
— Я покажу вам лучшие горные тропы. Выведу вас прямо на перевал! Возьмите!
— Пойдем, — согласилась княжна. — Собирай вещи.
— У меня нет вещей! — радостно воскликнул гном, отшвыривая в сторону сломанную кирку. — А несколько маленьких самоцветов, на которые я надеюсь выменять инструменты, всегда со мной. Я готов!
— Тогда веди! — приказал я.
Гном устремился вперед, а я объяснил Валии:
— Нас ищут. Во всех донесениях упоминают, как я думаю, мужчину и женщину. Если мы возьмем с собой гнома, это своего рода маскировка. Внимание обратят в первую очередь на него. А на гномов никаких ориентировок у соглядатаев нет.
— Разумно, — кивнула Валия.
— Так я и думал, что ты берешь меня с собой не из жалости, — прокричал, обернувшись, гном. Он шел метров на тридцать впереди, но все-таки услышал мой шепот.
В дороге Шмигги зудел и зудел. Как я понимаю, за долгие годы, что он провел в одиночестве, у гнома появилась настоятельная потребность в общении. Представители его расы, которых я знал до сих пор, не отличались особой болтливостью. Скорее наоборот, больше молчали. Но наш спутник комментировал каждое событие и высказывал свое пространное мнение, с оговорками и дополнениями, по каждому малозначительному поводу.
Мания величия совмещалась у него со стойкой человекофобией, но, как ни странно, терпеть гнома было вполне возможно. Пропустив мимо ушей несколько едких замечаний относительно порочности человеческой сущности, дальше можно было слушать его болтовню почти без напряжения. Как включенный на кухне репродуктор.
Валия время от времени пыталась спорить с гномом и даже пару раз одерживала над ним верх — когда он пытался доказать, что гномы — полные альтруисты и что именно они своим трудом внесли наибольший вклад в развитие всех разумных рас.
Была от гнома и польза. Горные тропки он знал очень неплохо. Казалось бы, по какой-то осыпи нельзя пройти, впереди неприступные скалы, сбоку — пропасть в несколько десятков метров глубиной. Но гном находил среди всего этого хаоса дорогу, да еще и такую, что нам почти нигде не приходилось карабкаться в гору или ползти вдоль обрыва, рискуя сорваться в пропасть.
Велосипед мы оставили внизу, завалив сучьями и несколькими камнями. Теперь шли налегке. Кроме оружия и денег, у нас с собой ничего не было.
Переночевали мы в небольшой пещерке, которую без гнома нам было бы нипочем не найти. Наутро Шмигги выразил недоумение по поводу того, что мы с Валией спим порознь, и начал рассказывать, какие нравы, по его мнению, царят среди людей и как охотно предавались все знакомые ему люди плотскому греху, ничуть не смущаясь присутствием свидетелей. На это Валия так зыркнула на него глазами, что Шмигги, впервые за все время нашего с ним знакомства, замолк сам. Но не прошло и двух минут, как он уже рассказывал о том, как почитаются старейшины гномов, как они заботятся о детях и какие прекрасные семьи живут под горами.
Но не прошло и двух минут, как он уже рассказывал о том, как почитаются старейшины гномов, как они заботятся о детях и какие прекрасные семьи живут под горами.
— Я вот одного не пойму, — заметила Валия. — Ты собираешься здесь основать клан. Но одному тебе сделать это наверняка не получится. Или я чего-то не знаю?
Гном густо покраснел — я и не думал, что он на такое способен.
— Видишь ли, княжна Валия, я еще молод для того, чтобы жениться. Да и приданого у меня нет. В смысле, задел для жилья небольшой. Поэтому я и долблю без устали камни. Пройдет лет пятьдесят, а может быть, восемьдесят — и я отправлюсь в большой мир на поиски невесты. Еще лет двадцать — и детки пойдут, будут нам помогать. Дети подрастут, тоже женятся, замуж выйдут. Сыновья приведут жен из дальних кланов, а дочерям я постараюсь найти женихов победнее, чтобы согласились переехать ко мне. Больше рабочих рук — скорее пойдет работа. И, может быть, я даже доживу до начала расцвета своего клана…