Если состав не был слишком перегружен пассажирскими вагонами, к нему присоединяли товарные. С самыми разными грузами: с лесом, с углем, с продовольствием, цистерны с нефтью и с маслом. Несмотря на то что к поезду прицепили вагон высшего правительственного чиновника отца Митрофана, в хвосте нашего поезда можно было увидеть два вагона с пшеницей.
Первые два часа в поезде мы осматривались. Шмигги выглядывал то в окно, то в коридор, принюхивался к дыму, вслушивался в стук колес. Ехать в поезде ему, по-моему, было страшно.
После остановки в Горячем Ключе, на подъезде к Джубге, искупавшаяся и надевшая неведомо где добытую свежую одежду Валия постучала к нам.
— Пойдемте обедать! — жизнерадостно пригласила она.
— Пойдем, — кивнул я.
Шмигги засопел и отодвинулся в дальний угол купе.
— Слугам не положено с господами, — изрек он.
— Но ты ведь не слуга! — заметила Валия.
— Лунин меня все время пугает, — пожаловался гном. — Грозится сдать в зверинец. А где бы он был, если бы не тридцатилетние труды Шмигги по обустройству тоннеля? Сидел бы в горах или лежал бы, замерзая, на дне глубокого ледяного ущелья…
— Я пошутил, — улыбнулся я гному. — Надо просто меньше проявлять самостоятельности. Здесь ведь не горы. Чего ждать от местных жителей, я сам не знаю…
— Вот я и посижу, — насупился гном.
— По-моему, отцу Митрофану можно сказать, что ты не слуга, а глава гномьего клана, — заметила Валия. — Когда-то, возможно, твой клан даже заключит союз со Славным государством. Но даже если и нет — нужно ведь поддерживать добрососедские отношения?
— Пожалуй, да, — согласился гном. — Но ты не говори этому священнику, что я глава клана. Скажи, посланец.
— Почему? — поинтересовалась Валия. — Скромничаешь?
— Наоборот, загордился, — уточнил я. — Разве может глава гномьего клана обедать с каким-то первым секретарем митрополита? И с регентом Бештаунского княжества? Только с самим митрополитом и с княжной — да и то, делая им одолжение.
— Лунин правильно понимает ситуацию, — подтвердил гном.
— Ладно, пошли обедать — все уже остыло, — заявила Валия.
Обед был сервирован в купе отца Митрофана. Тонкий фарфор, хрустальные бокалы, серебряные вилки, ножи и ложки. Фарфоровая супница с ароматным супом-харчо и серебряным половником. Металлические судочки с какой-то рыбой.
— Отобедаем чем бог послал, — довольно улыбнулся отец Митрофан. От его внимания не укрылись наши восхищенные взгляды.
Секретарь митрополита откупорил бутылку белого вина, разлил по бокалам, провозгласил тост за здоровье Валии и благополучную дорогу, что привела ее сюда.
Выпили, закусили.
Выпили, закусили. Валия рассказала о том, что Шмигги — вовсе не простой гном, взятый нами в услужение, а представитель клана гномов Кавказского хребта.
— Не слыхал о гномах вблизи наших границ, — задумчиво пошевелил губами отец Митрован. — То есть с гномами, вообще говоря, знаком. Встречался, беседовал во время заграничной командировки. Еще будучи молодым порученцем, ездил за Врата. Тебя, Валия, тогда и на свете не было. Даже предлагал некоторым гномам переехать сюда. Но обычаи им не позволяли. А о том, что и у нас гномы есть, первый раз слышу.
— Наш клан молод и малочислен, — выдавил из себя Шмигги.
— Переселились недавно? — поинтересовался священник.
— Не очень давно. Обживаемся на новом месте.
— Отлично, отлично, — закивал отец Митрофан. — У Славного государства большая нужда в рудах и мало людей для их разработки. Особенно мало специалистов. Мы могли бы выгодно торговать.
Гном многозначительно кивнул.
— А сколько же клинков насчитывает ваше воинство? То есть, я хотел сказать, голов… То есть… Ну, вы понимаете, — смутился секретарь митрополита. Он не мог сказать «человек», прекрасно зная, что обидит этим гнома, а синонима найти сразу не сумел.
— Я ведь не спрашиваю достопочтенного священника, какова численность вооруженных сил Славного государства, — нагло заявил Шмигги. — Это военная тайна. А я даже не имею подобной информации, ибо не являюсь полномочным представителем главы нашего клана. Послан со специальной миссией, и ни о чем, кроме нее, не думаю, ничего не ведаю.
— Ладно, ладно. Мне ведь не это было интересно, а то, сколько руды вы сможете нам поставить в ближайшее время, — извиняющимся тоном проговорил отец Митрофан. — Большая потребность в железе…
— Мы пока не разрабатываем железные руды, — огорченно ответил Шмигги. Он, видимо, представил, какие выгодные контракты мог бы заключить с соседями. — Мы больше по драгоценным камням…
— Камни у нас не в почете, — погрустнел отец Митрофан. — Живем в скромности, проповедуем аскетизм. А руда нужна.
Больше о делах не говорили. Священник рассказывал о местах, мимо которых мы проезжали, подливал вино и подкладывал закуску, которой было предостаточно.
После обеда все разошлись отдыхать. Паровоз свистел, пыхтел и стучал. На меня эти звуки действовали умиротворяюще.
Когда мы миновали Джубгу, открылось море. Я не мог оторваться от окна. Море было таким же синим, как всегда. Наверное, все в мире изменится, а море останется прежним…
Шмигги недовольно покосился на огромное водное пространство и отвернулся в сторону милых гномьему сердцу гор.