Минут через пять инок вышел и сделал приглашающий жест:
— Проходи!
Я вошел на подворье, оставив велосипед стражникам. Те просто закатили его в сторожку. Ни вопросов, ни удивленного поцокивания языком. Другой менталитет, как сказала бы Адольмина.
Прямо перед воротами стоял высокий сарай. Внутри что-то шипело, из высокой трубы валил дым, а из бокового окошка — пар. Постройка никак не вписывалась в выдержанную в строгом и благолепном стиле архитектуру двора. Деревянное сооружения даже мешало проходить к красному крыльцу и закрывало вид на него от ворот. О чем это говорило? О том, что оно оборонительное, возведенное наспех. Но от кого и как может оборонить деревянный сарай? Разве что внутри него скрывается нечто, служащее для обороны. А деревянные стены — лишь маскировка.
— Баню построили, братия? — поинтересовался я у своего проводника, кивнув на сооружение.
— Баню, — мрачно кивнул инок. — Для лихих людей.
— Меня парить не будете?
— Пока не будем, коль ты не лихой человек, — буркнул монах. Расспросы мои явно ему не понравились.
По длинным светлым коридорам, украшенным яркими росписями, мы поднялись на второй этаж. Там инок указал мне дверь отца Филарета и откланялся.
— Здравствуй, друг мой! — поднялся мне навстречу старец.
— Здравствуйте, батюшка! Отдыхаете от трудов праведных?
— Отдыхаю, — согласился священник. — А еще больше — опасаюсь козней язычников, ибо грешен есть.
— Тех, что мы обидели у Лермонтова?
— И тех тоже, — вздохнул священник. — Но не в них дело. Неладно в городе. Знаешь об этом?
— Как не знать. По улицам хожу.
— А Валия меня к себе не зовет…
Я немного удивился. Если уж княжна решила отказать Лузгашу, почему она не ищет союза со Славным государством? Пятьсот витязей оттуда — хорошая подмога. Но малая. Да и этих витязей отец Кондрат отозвать может. Понимает он, что пятьсот бойцов против армии не выстоят.
— И что вы намереваетесь делать? — поинтересовался я.
— Да ничего пока. Смотрим, слушаем. Ты не с поручением пришел?
— Нет. Сам по себе.
— Плохо. — Священник покачал головой. — Неладно здесь будет.
— Почему?
— Не годится овцам с волками дружить…
— Так ведь отказала княжна послам.
— Неладно здесь будет.
— Почему?
— Не годится овцам с волками дружить…
— Так ведь отказала княжна послам.
— Она отказала, да народ поверил. Надоело им в нищете жить, дармоедам зажравшимся. А настоящей-то нищеты, голода, не видели они…
Мне доводилось слышать, что у монахов Славного государства в Бештауне разветвленная шпионская и осведомительная сеть. Но глупо было надеяться, что отец Филарет начнет делиться со мной разведанными. Тем более сам я был в его глазах очень темной лошадкой.
— Может, попытаться пробиться к княжне, передать ей что? — спросил я.
Филарет очень внимательно взглянул на меня.
— Почему ты думаешь, что я ей передать что-то хочу?
— Потому что думаю, батюшка. В смысле, размышляю, анализирую, делаю выводы.
— Делай, делай, — вздохнул Филарет. — А передавать пока ничего не надо. Найду тебя, если нужно будет. Да и самого меня она всегда примет. Пока же я ни в чем не уверен.
Я склонил голову. Жаль, да ничего не попишешь. Придется действовать самому.
— Ты вот лучше скажи — это правда, что несколько сотен человек в теснине сам положил? — испытующе глядя на меня, спросил священник.
— Правда, — согласился я.
— Какой силой?
— Своей собственной, — серьезно ответил я. — Мне удалось застать их врасплох. К тому же за несколько последних лет кое-чему научился. Замедлять для себя время, переходить на другой уровень сознания, использовать скрытые ресурсы организма. Для меня все эти воины были словно сонными. Но я вовсе не непобедим, как многие здесь думают.
— Я как раз так не думаю, — тихо засмеялся священник. — Любое существо можно победить. Меня больно укололо слово «существо».
— Что же, батюшка, вы и за человека меня не считаете?
— Не считал бы я тебя человеком — и разговаривать бы с тобой не стал. Не гордись, главное. Да, вижу, ты и не гордишься.
— Спасибо на добром слове.
Священник уже поднял руку для благословения, когда я спросил:
— Что за сарай у вас во дворе, батюшка?
— Не догадался? — спросил старик.
— Ясно, что для обороны. А вот что в нем — не понял. Масло там кипятите, на головы осаждающих лить? Не похоже…
— Воду.
— Паром собираетесь их заливать? Как клопов?
— Бог даст — никто этого не узнает, — вздохнул Филарет. — Иди Не заставляй меня лгать. Но против такого оружия и ты не устоишь. Каким бы быстрым ни был.
Уже на пороге я вспомнил еще об одной просьбе, с которой хотел обратиться к пожилому священнику.
— Отец Филарет! Я все хочу купить себе крест, да нигде не увидел церковной лавки. Не поможете?
— Купить крест? — удивился священник. — Кресты нательные не продаются. Крест прихожанин получает только из рук своего духовного наставника. Сейчас у меня нет подходящего, но я, конечно, найду его для тебя. Ты крещеный? Куда дел свой?
— Крещеный.
А как я лишился всех вещей — долгая история…
— Ладно, потом расскажешь. Благослови тебя Бог, — сказал на прощание священник.
Ночами по городу шастали весьма подозрительные личности. Весь бездельный сброд со всех окраин собрался в Бештаун. Тел охранительницы княжны ездили с обнаженным оружием. От них шарахались и тихо отпускали по адресу амазонок непристойные замечания. Гвардейцы держали сабли в ножнах, но их не нужно было уговаривать вытаскивать клинки. Несколько бродяг и подозрительных личностей, а также подвернувшихся под горячую руку горожан были изрублены. Нельзя сказать, что это прибавило Валие популярности.