— И пророк, — добавила Валия.
— Может быть, — согласился я. — А твои подданные признают других пророков, кроме Михаила Юрьевича?
— Конечно, — ответила княжна.
— Кого же?
— Многих великих людей прошлого.
— Достоевского? Толстого? — попытался предположить я.
— Наверное, — улыбнулась Валия.
— Гумилева? Блока?
— Да… Этих — точно. Я, к сожалению, не помню всех… Лермонтов ведь жил и умер у нас, он — покровитель города. Пророков много, но этот нам ближе…
— Толкиена? Льюиса? — продолжил я полушутя. Валия вдруг прикрыла рот ладонью и промолчала.
— В чем дело? — спросил я.
— Эти имена… Их нельзя произносить вслух.
— Нельзя произносить? — удивился я. — Почему?
— Не знаю. Запретно. Первое, что ты назвал, — точно нельзя. Второе — не уверена.
— И что будет, если произнесешь?
— Не могу сказать. Но тот, кого ты назвал первым… Я читала его книги. Говорят, что его взор проникал через время и через миры. И в это я верю… Он — великий человек. И могущественный.
— Как же ты узнала его имя, если никогда его не слышала? — не сразу сообразил я.
— Прочла, — ответила Валия. — В нашей библиотеке были старые манускрипты, книги на серой бумаге в твердых потертых переплетах…
— И кто же еще попал в список непроизносимых? — поинтересовался я уже серьезнее.
— Всех я не помню, — объявила Валия.
— Но кое-кого — да.
Девушка взяла прутик и написала в пыли: Ф. К. Дик, С. Лем.
Я молча склонил голову. На мгновение показавшееся из-за облаков солнце осветило начертанные в прахе земном имена великих фантастов, которых, как я знал, читывали некогда и в Авеноре Благословенном.
Что значили их книги для Валии , жившей в мире, лишь отдаленно напоминавшем прежний? Какую мысль, какое содержание нашла она в них, когда даже современники не всегда понимали грандмастеров фантастики 9 Я не стал спрашивать. Слишком много мыслей отразилось на лице княжны. Мыслей, которые не выразить словами.
Утром мы продрогли даже больше обычного. Костер быстро прогорел и погас, и ночной холод впился в наши тела с удвоенной силой. У Валии был плаш, но она весила гораздо меньше меня и быстрее теряла тепло. Если бы мы поели, ночная прохлада нас бы не испугала. Но еды не осталось никакой, и найти ничего не удалось.
— Сэр Лунин, а не добудете ли вы какой-нибудь дичи? — спросила княжна сразу после пробуждения. На высокий язык и на «вы» она переходила в особенно ответственные моменты.
— Водится ли здесь что-нибудь, княжна? — спросил я. — Кроме мышей, которых вы вряд ли будете есть, и лис, которых трудно поймать и которые довольно противны на вкус?
— Где-то, наверное, бродят кабаны, — предположила Валия.
— Но я не слышу их хрюканья и стука копытцев, — усмехнулся я. — На наш вертел они не торопятся.
— Что ж, пойдем дальше, — предложила девушка с тоской в голосе. — Точнее, поедем. На ваш велосипед я уже смотреть не могу.
— Напрасно. Мы проехали без малого двести километров. Пешком бы нам столько за такое время нипочем не одолеть.
— Да, да. — Валия раздраженно кивнула, скатывая плащ, чтобы положить его на раму.
Мне стало жалко девушку. Ей действительно трудно терпеть лишения без привычки. К тому же она очень молода. Пожалуй, нынешнее путешествие пойдет ей на пользу как правительнице. Она будет знать, что такое голод, что значит не иметь крыши над головой. И постарается, чтобы и еда, и кров всегда были у ее подданных. В этом я, зная характер Валии, не сомневался. А сейчас ее нужно покормить.
— Думаю, в паре километров отсюда мы найдем человеческое жилье, — заметил я. — Вчера вечером я слышал запах дыма и печеного хлеба…
— А я со своим насморком вообще ничего не чувствую, — призналась Валия и тут же спохватилась: — Что? Мы были совсем рядом с жильем, и ты не предложил купить хотя бы хлеба?
— Зато мы провели ночь спокойно, без боязни, что нас выдадут Лузгашу или попытаются ограбить. Это дорогого стоит. Поголодать ночь иногда даже полезно для здоровья…
— Не для моего здоровья, — хрипло прошептала Валия, протирая красные глаза. — К тому же там нас могли пригласить искупаться…
— В ручье, — усмехнулся я.
— Ну почему же?
— Да потому что они купаются именно там.
— А зимой? — протянула княжна, во дворце которой были, как я слышал, прекрасные бани с подогретыми бассейнами, саунами и ледяным душем. Купаться Валия любила.
— Да сколько той зимы? — рассмеялся я.
Анекдот был старым, но, видимо, сейчас его забыли.
Княжна его прежде не слышала. И, поскольку нравы своих подданных она знала не хуже меня, смеялась долго. Некоторые крестьяне и охотники действительно опускались в воду только когда им нужно было перейти вброд реку. Те, кто сильно любил комфорт, откочевали за Врата столетия назад.
Мы сели на велосипед — грузить на него было уже нечего — и быстро доехали почти до самой деревни. Хотя нет, деревней маленькое поселение можно было назвать лишь с натяжкой — четыре дома, два амбара, одинокая коза, привязанный у дома ослик и несколько гуляющих по полю кур — вот и все хозяйство.
Велосипед мы оставили в овражке, среди густой травы Он бы нас выдал, даже если местные жители понятия не имели, что это такое. Описать диковинную машину они сумеют. И нас сразу вычислят. А появление двух путников в такой глуши — явление выдающееся, но только для людей, живущих в хуторке. Мало ли оборванцев шатается по степи в поисках лучшей доли? Особенно около торговых трактов, ведущих из Китая и Бештаунского княжества в Славное государство.