Девушки хотели установить дежурство, но я возразил. Достаточно запереть дверь и привязать коней возле деревьев. Животные сразу почуют, если кто-то появится поблизости. А подготовиться к встрече врагов, если они все-таки найдут нас, — дело нескольких секунд. Всем нужно было отдохнуть.
Но отдохнуть, конечно, не получилось. Сначала девушки шептались в соседней комнате часа полтора, поверяя друг дружке свои горести и тайны. В это время я спал лучше всего — то, что они не спали, давало возможность более полноценно отдохнуть мне. Потом печальная Эльфия проскользнула ко мне в комнату. Было очень приятно высушить ее слезы и заставить смотреть на жизнь веселее. Да и сам я, откровенно говоря, забыл обо всем.
Воздух в предгорьях обжигал. Я сделал зарядку, натаскал в бочку воды из колодца, пользуясь большим котлом, который дал нам отец Виктор. Девушки смогут искупаться, когда проснутся. Врагов, да и любых других людей поблизости не было.
Эльфия появилась на пороге первой.
— Сбежал? — улыбаясь, спросила она.
Эльфия появилась на пороге первой.
— Сбежал? — улыбаясь, спросила она.
— Сбежал? — переспросил я, прикинувшись, что озадачен вопросом. А сам подкрался к девушке, сгреб ее в охапку и понес к бочке. — Сейчас мы узнаем, кто из нас настоящий храбрец!
Моя подруга была в одной нижней рубашке, поэтому я не слишком боялся намочить ее, опуская в воду. До вечера рубашка высохнет, а днем она ей не слишком нужна.
Эльфия закричала во весь голос. А я вытащил ее из бочки и растер льняным полотенцем. Три таких полотенца монахи положили в нашу корзину с едой.
— Пойдем в сад? — спросил я дрожащую Эльфию. Но тут на пороге появилась Валия, и оставить ее одну было бы просто невежливо.
— А ну-ка отвернитесь! — улыбаясь, приказала княжна. Мы подчинились, и девушка, помедлив немного, прыгнула в бочку. Валия не кричала, и я уже испугался, не стало ли ей плохо с сердцем — вода на самом деле была ледяной. Оглянувшись, увидел, что все в порядке. Княжна поспешно закрылась полотенцем и нахмурилась. Поджала губы и Эльфия.
Я объяснил, почему счел возможным нарушить приказ княжны, и девушки немного подобрели. Но Эльфия мстительно сказала мне:
— Телохранительница княжны все-таки я. Не думай, что я полностью забыла о своих обязанностях. Даже когда очень занята, — тут девушка лукаво улыбнулась, — я помню обо всем. А Валия, между прочим, привыкла зимой плавать в проруби. Ее приучил отец.
— И почему же ты не плаваешь вместе с ней, если заботишься о ней всегда? — спросил я.
— А вот и плаваю, — торжествующе заявила Эльфия. — Но редко и мало…
— То-то ты так верещала, когда я опустил тебя в бочку.
— Я не была готова. Не ожидала, что ты исполнишь свои вероломные угрозы, посмеешь сделать со мной такое. Если бы я прыгнула сама, ты не услышал бы ни звука.
Перешучиваясь, мы принялись собирать завтрак. Я был очень рад, что настроение девушек улучшилось. Правда, слишком хорошее настроение едва ли не хуже плохого. Особенно в экстремальных ситуациях.
Когда мы выпили по чарке вина и начали активно закусывать его вкусной монашеской снедью, издали послышался топот копыт. Я сразу понял, что скачет одна лошадь. Девушки, которые были опытными наездницами, тоже это сообразили.
— Будем прятаться? — спросила Эльфия. — Или выведаем, что это за птица? Одного воина, думаю, можно не опасаться…
— Когда речь идет о жизни и смерти, опасаться нужно даже маленькой улитки, ползущей по высохшей былинке, — заметил я. — Ибо неизвестно, как ее скользкий путь скажется на движении звезд. Лучше бы, конечно, спрятаться, но от этого всадника можно получить кое-какую информацию. Будем надеяться, он не сбежит.
— Зайдем с трех сторон? — спросила Валия.
— Думаю, лучше будет, если я поймаю его сам.
Валия пожала плечами, но спорить не стала. Я поднялся с земли, на которой была разложена скатерка с едой, и побежал в ту сторону, откуда доносилось цоканье копыт.
Девушки проводили меня удивленными взглядами. Они, естественно, собирались преследовать всадника на лошадях. А животным еще нужно было подтянуть ослабленные на ночь подпруги, надеть уздечки… Да и топот копыт не дал бы приблизиться к всаднику незамеченными. Я же бежал легко — вряд ли самое чуткое ухо услышит меня ближе чем метров за тридцать.
Я же бежал легко — вряд ли самое чуткое ухо услышит меня ближе чем метров за тридцать.
Вот и небольшая проселочная дорога. На лошадях мы волей-неволей столкнулись бы с неизвестным всадником лоб в лоб. Я, естественно, побежал сбоку дороги — среди высоких деревьев за полосой густого подлеска.
Топот приближался. Метрах в тридцати от меня показался всадник. Я аккуратно отвел несколько веток, пролез через куст и выглянул на дорогу, когда всадник уже миновал ее. Что-то в посадке воина показалось мне очень знакомым. Я усмехнулся и резко свистнул.
Конь поднялся на дыбы. Всадник чуть не вывалился из седла, пытаясь одновременно успокоить коня и достать меч. Оглянувшись и узнав меня, он успокоился.
— Почему ты просто не ускакал, Вард? — спросил я.
— Чужой конь, — объяснил Лакерт. — Мой был приучен в таких ситуациях только прибавлять ходу. А этот, видно, боевой: считает, что хозяин непременно будет драться.