В разгар нашей беседы к шкафчикам подошел Константин. Вчера, в то время, когда исчез Терентий, его в лаборатории не было.
Вчера, в то время, когда исчез Терентий, его в лаборатории не было. Да и сегодня утром тоже. Что, вообще говоря, довольно странно — обычно студент не отходил от приборов.
— Не присядете ли с нами, господин Тоцкий? — предложил я.
Константин испуганно вздрогнул, вгляделся в наши лица и опустился на лавку рядом со столом.
— Работаешь здесь? — поинтересовался Касым.
— Практикуюсь, — ответил Константин.
— А что же вчера тебя в лаборатории не было? — прямо спросил я. — Да и сегодня ты не спешил…
— Болел, — мрачно ответил Тоцкий.
— Теперь выздоровел?
— Выздоровел.
— Про Терентия слышал?
— Кто же не слышал? — глянув на меня исподлобья, ответил Константин.
— И как считаешь, кто виноват?
Студент задумался. В глазах его отразилась тоска.
— Если бы я не был ученым, ответил бы: дьявол, — решительно заявил он.
— А что мешает так заявить ученому-богослову? — спросил я.
— Я не богослов. Но ответ знаю. То, что дьявол не вмешивается напрямую в дела людей. Ему это запрещено. Только через своих слуг. Но и слуг у него достаточно.
— И какой же слуга в ответе за это? Зверь, человек? Неизвестный или свой?
Константин пристально посмотрел на меня:
— Я знаю, что нахожусь на подозрении. Но я не имею к этому никакого отношения. Если бы не работа, я бы с удовольствием отсиделся в камере. В Краснодарскую тюрьму никакая тварь и никакой враг не пролезет. И без меня все это продолжалось бы.
— Такой оборот событий может доказывать только то, что ты не один, — заявил я. — А невиновность твою не докажет.
— Разве кто-то может в таком ужасном деле полагаться на другого? — задал довольно странный вопрос Константин. — Ведь зло предает зло.
— Но я могу поверить, что это не ты, — заметил я. — Если ты позволишь погрузить тебя в состояние транса и задавать вопросы. При свидетелях. Тогда ты правдиво ответишь на любой вопрос, и подозрение с тебя будет снято.
Константин вскочил, словно я плюнул ему в лицо.
— Черное колдовство! — выпалил он. — Никогда не соглашусь!
Он сорвался с места и убежал в сад. Оставалось только гадать: действительно ли он пекся о своей нравственной и душевной чистоте, или боялся применения «правдосказа»?
— Ты-то зачем приходил? — спросил я Касыма. Тот смотрел на меня с легкой долей ужаса. Видно, и ему мое предложение не слишком понравилось.
— Просто проведать, — тусклым голосом ответил Нахартек. — Одну лекцию отменили. Сейчас обратно пойду.
— Садом не ходи, — посоветовал я ему.
— Да, конечно. А парень наверняка решил, что ты силой чар хочешь заставить его признаться в совершенных преступлениях. Даже если он их не совершал.
— Почему ты так считаешь? — спросил я.
— Да потому что я на его месте подумал бы точно так же. С тобой страшно иметь дело, Сергей.
— Вовсе нет, — усмехнулся я.
— Да, — убежденно заявил Касым. — Но я тебе верю. А почему тебе должен верить Константин?
— Пожалуй, ты прав, — согласился я. — Здесь меня считают чужаком — так же, как и в Бештауне.
Константину я почему-то верил. А вот Ивану Иванову — не очень. Что-то в его поведении сильно настораживало. Да и немота… После разговора с Касымом я очень сомневался, что он на самом деле немой. Тем более что слышащий немой — довольно редкое явление. А язык у Ивана, похоже, был на месте.
Никто не давал мне права вмешиваться в расследование. Среди пропавших не было моих друзей, никто не покушался лично на меня. Но и посторонних людей нужно защитить, особенно если их подстерегает неведомая и вряд ли хорошая участь. К тому же я буквально кожей ощущал, что меня это дело касается напрямую.
Пора было проявить решительность и начать действовать силовыми методами. Для начала я намеревался вывести на чистую воду Иванова. По счастью, Иван работал сейчас не на электростатической машине, а с микроскопами в отдельной лаборантской. Оптические приборы составляли один из предметов гордости университета и держались под замком за железной дверью.
Выбрав момент, когда Константин и остальные студенты отправились обедать, я вошел в комнату с микроскопами и захлопнул за собой дверь. Автоматический засов щелкнул, мы остались наедине с Иваном.
Молодой человек затравленно посмотрел на меня и испуганно замычал. Выражение моего лица явно не предвещало ничего хорошего.
А я вынул из ножен кинжал и направил его прямо в глаза Ивану. Естественно, резать его я не собирался — только испугать. Холодная сталь, направленная в глаза, — тяжелое зрелище даже для подготовленного человека.
Иванов отбежал в угол и замычал чуть громче. Одновременно он махал руками, причем каждый мог понять, что он спрашивает, даже кричит:
— Что вы хотите?!
— Потолковать, — ответил я. — Мне кое-что известно о тебе, Иван. Я уверен, что ты не немой. Чем быстрее ты в этом признаешься, тем легче тебе будет.
Студент продолжал испуганно махать руками.
— Я имею твердые доказательства, — заявил я. — Если ты не сознаешься, я убью тебя.
Иван заскулил и еще теснее вжался в угол.
— Говори! — приказал я, делая угрожающее движение кинжалом.
Иванов отрицательно покачал головой.