— Он ушел насовсем? — спросила княжна с надеждой.
— Конечно нет, — усмехнулся я. — Сейчас вернется.
— А он не приведет с собой врагов?
— Вряд ли. Гномы обычно прямы и правдивы. Если он сказал, что он один — он один. История его, впрочем, действительно удивительна.
— И что мы будем делать дальше? Велосипед здесь оставить нельзя — украдет…
— Не украдет, — утешил я княжну.
История его, впрочем, действительно удивительна.
— И что мы будем делать дальше? Велосипед здесь оставить нельзя — украдет…
— Не украдет, — утешил я княжну. — Если не ошибаюсь, он попросится с нами.
— С нами? — изумилась княжна. — Зачем? И неужели мы его возьмем?
— Пожалуй. Тебе ведь он даже понравился.
— Он меня заинтересовал. Но брать его с собой? В тебе есть что-то странное, сэр Лунин. Вечно свяжешься со всякой сволочью. То Лакерт, а теперь этот гном. Они чем-то похожи.
В это мгновение Шмигги совершенно бесшумно появился из-за скалы. В руках его была обломанная кирка. Он обиженно шмурыгнул.
— Довольно обидно слышать от тебя такое, княжна Валия!
Девушка покраснела. Пожалуй, заявление ее было слишком сильным. И все же она, не растерявшись, спросила:
— Что же тебя задело в моих словах, достопочтенный гном?
— Лакерт — это ведь человек? — спросил Шмигги.
— Да. Друг сэра Лунина.
— Бывший друг, — уточнил я.
— Вы думаете, мне приятно, что меня сравнивают с человеком? И тем более говорят, что я на него похож? Это все равно что сравнить вас, княжна Валия, с лягушкой.
— Значит, на «сволочь» ты не обиделся? — прямо поинтересовался я.
— Зачем обижаться? Слово-то не очень обидное, — пожал плечами гном. — Не назвали же меня «земляным червем»… К тому же княжна Валия не сказала, что я сволочь. Она заявила, что ты, Лунин, связываешься со сволочью. Так что обижаться надо тебе.
— Я подумаю над этим, может, обижусь, — усмехнулся я. А гном уже тряс перед нами своей киркой:
— Видели? — спросил он.
— Ты нам угрожаешь? — нахмурилась Валия.
— Шмигги никогда не нападет на тех, с кем только что разделил пищу, — ответил гном. — Я показываю вам свое орудие труда. Нравится?
— Не очень, — призналась княжна.
— И мне тоже, — объявил гном.
— Ну и что? — спросил я, понимая, куда он клонит.
— Да то. Когда я вышел из дому, у меня были с собой две прекрасные стальные кирки. Одна — совсем новая. Это она. А вторая рассыпалась в прах. Никакие обережные заклятия для стали здесь не помогают.
— И чем же тебе можем помочь мы? — спросила Валия.
— По всему видно, вы идете в Славное государство, а они производят там разный инструмент… Валия насторожилась:
— Уж не хочешь ли ты, уважаемый Шмигги, чтобы мы купили для тебя кирки и лопаты?
Шмигги шмыгнул носом, скосил глаза в сторону и тихо ответил:
— Конечно нет. Кто же доверит людям деньги? И выбор инструмента? А у бедного гнома и денег-то нет, только кое-какие камушки на продажу. А уж доверять людям продавать камни — себя не уважать! Что они понимают в камнях? Для них и булыжник — драгоценность. Вот, скажем, алмазы… Находят алмаз величиной с горошину и радуются как дети. А что в нем ценного? В кольцо и то не вставишь. Разве что несколько штук.
Так вы, наверное, и таких камней никогда в жизни не видели. Только алмазную пыль, которую гномы выметают из своих забоев как мусор. Да, и после этого несчастные создания, именующие себя людьми, еще смеют утверждать, что разбираются в камнях!
Княжна, поначалу оглушенная потоком словоизвержения гнома, нащупала на шее цепочку и поднесла прямо к носу гнома «Графа Орлова».
— Это тоже не алмаз? — спросила она.
— Булыжники, которые люди выдают за драгоценные камни, на поверку оказываются или цветными стекляшками, или кусками кварца, или застывшим деревом. Вот и этот камеш…
Речь гнома оборвалась на полуслове, когда он наконец осознал, какой камень держит в руках княжна. Создавалось ощущение, что он подавился собственными словами. Шмигги так судорожно открывал рот, что я даже забеспокоился, не понадобится ли ему врачебная помочь? Лечить гномов я не умел… Впрочем, наш приятель был крепким орешком, и я воспользовался паузой, чтобы задать Валие вопрос:
— Так его не отобрали у тебя люди Заурбека?
— Меня никто не обыскивал! — Княжна гордо вскинула голову. — Сама я, естественно, показывать им камень не стала.
— Буль-буль, — выдал Шмигги первые членораздельные слова.
— Понравилось? — обратился я к гному.
— Ну не то чтобы очень… Трещинки есть… Отлив, правда, хороший, с синевой… Мог бы у вас его купить! Или обменять…
— Обманешь, кого в зеркале увидишь, — осадил я гнома. — Лучший алмаз, сохранившийся у княжны, достояние всего человечества, он хочет купить, как мешок картошки на рынке! Золота не хватит.
— Ну как знать, — протянул гном.
— Сам только что говорил, что денег нет, — поймал я Шмигги.
— Зато есть камни…
— И гном будет менять хороший камень на еще лучший? Если да, это не гном, а если ты хочешь подсунуть нам мусор — извини…
Шмигги потупился. Попытался пустить слезу. У него вновь не получилось. Тогда он встал на колени и изрек:
— Простите меня, великодушные господа! Жадность возобладала над бедным молодым гномом! Это будет ему хорошим уроком на будущее!