— Правда? Не притворяетесь?
— С чего бы притворяться? — удивился Всеслав. — Мне здесь действительно хорошо.
— Большинство гостей смотрит на Тристар просто как на транзитный пункт и перевалочный склад рядом с Саракшем. А ведь это целый самостоятельный мир со своей жизнью. Роберт Ибатуллин, наш штатный планетограф, вообще без ума от здешней природы. Он даже целый альбом по природе Тристара собирается выпустить. Вот, к примеру, вам нравится кто-нибудь из здешних животных?
— Боюсь, не одобрите выбора. — осторожно сказал Всеслав. — Улитки.
— Правда? — восхитилась Светлана. — Вот здорово, мне тоже! А почему?
Всеслав наклонился и со словами: «Позвольте побеспокоить, сударыня» бережно снял улитку с округлого валуна.
— Грациозная. -сказал он, держа моллюска перед стеклом шлема. — Но держится с мудрым достоинством. Чистая и глянцевая. Прелесть! Ну, прыгай к деткам.
И осторожно вернул улитку на место.
— Не прыгает. — огорченно заметил он. — Эгоистка.
— Знаете, чем вы отличаетесь от других приезжих? — внезапно спросила девушка.
— Естественно. Я не спросил, откуда у вас такие… светлые… имя и фамилия. А прочие спрашивают.
— Это в КОМКОНе учат такой сверхъестественной проницательности?! Пообщаешься с вами, и становится страшновато… Вы не ридер?
— Ужас, о чем спрашиваете… Еще не хватало — чужие мысли читать… Просто представил себе, как могут надоесть подобные вопросы и прикусил язык.
— А хотите, расскажу?
— Разумеется.
— Лет двести назад пра-, пра- и еще сколько-то там раз «пра» бабушка вышла замуж за русского инженера. И вот поколение за поколением в нашем нигерийском роду нарекают детей славянскими именами. Традиция святая и нерушимая.
— Занятно.
Некоторое время они молча шли по берегу мутноватого ручья, поросшему буро-зелеными лишайниками и толстыми низкими стеблями местных растений. Туман сгущался и киберводитель вездехода озабоченно мигал вслед изумрудным глазом.
— Так когда же высадка на Саракш?
— Завтра. Грузы уже рассортированы и то, что подлежит отправке в первую очередь — лекарства, приборы, биопрепараты — уже на «Саракше-1». Их как раз сейчас сбрасывают на планету.
— Знаю. Сама их сопровождала. Значит, завтра… Жаль…
Киберводитель запустил двигатель. Время прогулки подошло к концу.
Когда они уже сидели в кабине и машина плавно набирала скорость, Светлана неожиданно сказала:
— Не знаю отчего, только мне неприятны ваши спутники!
— Вот так-так! -удивился Всеслав. — Кого вы имеете в виду?
— Всех. В первую очередь — Комова.
— Н-ну… Геннадий Юрьич, конечно, человек сложный, но чтобы так категорично…
— Марту.
— Света, да что с вами?
— Раулингсона.
..
— Марту.
— Света, да что с вами?
— Раулингсона.
— Света!
— А больше всего не нравятся те, с кем вы будете работать на Саракше бок о бок… Как-то само повелось у нас: улетают экспедиционные «Фламинго», и все, кто свободен, кому по инструкции не положено молчать, разговаривают в момент отлета. Безразлично, о чем, но лучше — о ничего не значащих пустяках. Считается, что из-за этого с уходящими ничего не произойдет… Ведь они так рискуют! Были же случаи, пусть редкие, пусть на других станциях, когда не возвращались. Болтовня при старте — смешная традиция, чуть ли не суеверие, но, конечно, я, как все, ее поддерживала. И волновалась за уходивших, и радовалась их благополучному возвращению. Только отчего-то никогда не было так тревожно, как сейчас. Не проходит чувство, будто вы уходите навсегда — совершенно один, без всякой поддержки, без связи. Нет, я знаю, что все продумано очень тщательно, обеспечение безопасности, как всегда, на высоте… И все же… Скажите, вы будете постоянно действующим резидентом? Вас готовили долго? Тщательно?
— Да что вы, Света, какой из меня резидент! Туда — обратно… А для прогулки я подготовлен более, чем достаточно. Не волнуйтесь, ладно?
— Не могу.
— Я очень благодарен вам, Света. — тихо сказал Лунин. — Вы правы — все сделано для того, чтобы экспедиция прошла успешно. Только все это совершено неважно. Самое главное — то, что я сейчас услышал. Не думал, что есть человек, который мне скажет такие слова… И теперь знаю — все будет совершенно замечательно, без малейшей заминки. Была в двадцатом веке замечательная русская песня. В ней говорится о солдате, уходящем в бой Он знает, что его ждут, и поэтому с ним ничего не случится. Я, разумеется, не солдат и в бой не иду, но… Спасибо, Света, вы — милая, чудесная девушка!
Орбита Саракша
борт корабля «Фламинго» базы «Саракш-2»
10 июня 2158 года, 14.00 (время земное)
— Ох, и дурак же ты, Кот! — с наслаждением произнес Луччатти. — Как приятно сказать это человеку, который старше на сколько-то там лет.
— Ты о чем?
Адаптационные капсулы размещались парами, так что никто не мог слышать диалога Марко и Всеслава. Вдобавок «Фламинго» совершал предпосадочный маневр и вот-вот должен был войти в верхние слои саракшианской атмосферы, так что все были поглощены только собственными ощущениями.
— Не «о чем», а «о ком». О лучшем пилоте «Саракша-2». Светлана — центр внимания базы, она совершенно изумительна во всех отношениях. Как мне удалось выяснить, именно ты оказался единственным, на кого славная умница обратила внимание. Причем сразу после нашего прибытия. И как ее, несчастную, угораздило?.. А ты ничего и не заметил. Не-ет, неудачное мы придумали прозвище. Не кот ты, а вылитый слепой крот.