— Никак нет, многочтимый фрегат-лейтенант!
— Ну-ну… -со странной интонацией произнес офицер. — Посмотрим.
Саракш
Островная империя. Белый пояс. Остров Цузуй.
Карантинный лагерь «Возрождение»
07 часов, 3-го дня 1-ей недели Бирюзового месяца, 9590 года от Озарения
— Что-то ты совсем перестал заглядывать, братец мой! -упрекнул приятеля начальник медицинской службы. Он сосредоточенно разводил спирт в колбе вишнёвым сиропом. Фрегат-лейтенант разведки Хацуко Зо, развалившийся на смотровой кушетке вздохнул:
— Притомился, видишь ли. Полгода жили мы, как люди, а тут вдруг, словно прорвало — субмарина за субмариной! Сам знаешь, бараки не пустуют. В положенный по уставу отпуск собираюсь. Слышал, рядом с нашим островком археологи нашли галеон, затонувший лет четыреста назад? Нырять будут. Вот, хочу к аспиранткам в гости наведаться… Да и по ящерам давно не стрелял.
— Боюсь, Зо, что со стрельбой по рептилиям и с беготней за черными аспирантками придется подождать, пока мы совместно не уладим одно дело. — серьезно сказал врач. -Перестань валяться и возьми стакан. Твое здоровье!
Звякнуло стекло, послышались два шумных глотка. Запахло копченой со специями свининой.
— Ух! — одобрил разведчик. — А что за дело, знахарь?
— Восемьдесят два дробь одиннадцатый — твой?
— Ессес-но! Весь восьмой барак — мой.
— Помнишь его?
— С сегодняшнего дня запомнил. Удивил он меня. -хмыкнул фрегат-лейтенант. -А что?
Военврач ухмыльнулся:
— А вот я сейчас к твоему удивлению добавлю.
Он включил телерадиопроигрыватель и стал устанавливать на видеомагнитофон бобину с широкой коричневой лентой.
— Когда свое старье отправишь на свалку? — хохотнул Хацуко Зо.
— Сразу после того, как скупердяи из управления выдадут мне вычислитель! -огрызнулся начмед. -два года прошу. Заявления устал писать. Слушай лекцию. Как известно каждому дураку, все «ха-сиреневые» не менее тридцати раз должны пройти через детекторы. В девяноста пяти процентах этого оказывается более, чем достаточно. Хватило бы и пятнадцати процедур. В пяти процентах возможны ошибки и тогда мы добавляем еще пяток обследований. Результаты записываем на видео, и храним до выпуска заключенного. Потом запись стираем.
— Не всегда… -мечтательно зажмурился фрегат-лейтенант и вновь лег, -Вот, помнится, с год назад была у нас одна лиловенькая пандеечка… С виду невзрачная мышка, а как ты по закоулочкам ее подсознания прошелся, м-м-м! Такого поискать надо! Её кассету, надеюсь, не выбросил.
— Не выбросил. Не отвлекайся! -требовательно сказал медик. -Так вот, мы выписываем «выпускникам» соответствующие документы. Кому — с белыми полями, кому — с желтыми, кому — с черными. Ставим соответствующий штамп подмышкой. И — до свидания, кандидат в граждане! Все идет как по маслу. Ничего интересного в записях, повторяю, нет и мы их сти-ра-ем! Иначе пленки не напасешься. Деваха из Пандеи, о которой ты вспомнил, была редчайшим исключением. Однако ментограммы восемьдесят два дробь одиннадцатого меня озадачили. Глянь-ка сам.
Начальник медицинской службы щелкнул пожелтевшим тумблером, по экрану побежали полосы, сменились рябью, та в свою очередь превратилась в туманные струи и из них выплыло удивительно четкое цветное изображение.
— Глубинный боже! — ахнул разведчик. Забыв о ленивой расслабленности, вскочил и уселся почти вплотную к телерадиопроигрывателю.
— Вот-вот и я о том же!
На экране появилась постройка -не то небольшой дворец, не то замок. Ее окружал ухоженный сад.
— Ты когда-нибудь слышал, чтобы обследуемый при включении детектора облекал строение собственного сознания в такие образы?!
— Я не специалист, -пораженно протянул Хацуко Зо, — но даже мне ясно, что это редкость.
— Ах, «редкость»? -ядовито вопросил врач, — Так вот, я, как специалист, уточняю: не «редкость», а нечто фантастическое, уникальное, невозможное. Я никогда такого не наблюдал. В лучшем случае начальное прощупывание дает какие-то темные лабиринты с мутными пульсирующими стенами. Ощущаю себя ветеринаром, зондирующим кишечник обожравшегося кота. Тогда как здесь…
Дворец приблизился. Бесшумно распахнулась дверь.
— Эт-то еще кто?!
За дверью стояла маленькая фигурка.
— Даю увеличение.- пообещал начмед, — Вот. Гляди. По-моему, какая-то старая игрушка. Плюшевый зверек, что-то вроде горного енота, только бурый и хвоста не видно. Довольно симпатичный. А зал, где мы оказались — это образ сознания дробь семнадцатого. Потрясающе четко: лестницы, ковры, картины на стенах. Вот я приближаюсь к картине, смотри — женщина. Когда после сеанса я показал дробь семнадцатому этот кадр, он был явно взволнован и сказал, что это его мать. Как видишь, все демонстративно открыто. Но продолжаем дальше. Вот дверь, входим сюда.
Как видишь, все демонстративно открыто. Но продолжаем дальше. Вот дверь, входим сюда. Это его память, видишь библиотека, лампы, полки, книги. Пожалуйста, смотри, если интересно. И здесь секретов нет. Испытуемый находился в состоянии гипноза и, тем не менее, совершенно определенно сотрудничал со мной, приоткрывая детектору свою психику! Каково, а?
— Невероятно!
— А я что говорю?
— Но с чего ты взял, что дробь одиннадцать с тобой сотрудничал? — поинтересовался фрегат-лейтенант.