… За отрытым окном мелкий долгий дождь шелестел по жесткой листве пальм. В 318-й вкушали преимущества выходного дня. Киндзецху Иги вернулась с утренней тренировки по ручному мячу, приняла душ и теперь наверстывала упущенное, доедая ватрушки, оставшиеся от завтрака. Цзанби Охэ лежа читала затрепанную книгу, время от времени сладко позевывала. Гакха Адзи смотрела в окно.
— Иги, милая наша, -не поворачиваясь спросила Адзи, -ты не лопнешь?
— Девочка хочет кушать. -Охэ встрепенулась и перестала читать. Она заложила книгу вырванным из тетради листком, хотела было развить тему, но Иги грозно нахмурилась.
— Молчу-молчу. -поспешно сказала Охэ. -Приятного аппетита, сестренка.
— А я забыла узнать расписание на послезавтра, -сообщила Адзи, -и не знаю, по каким предметам готовиться.
— Что бы вы без меня делали? -хвастливо спросила Охэ. -Вот!
Она вынула из книги закладку и, не вставая, перебросила на стол.
— Историография. -прочитала вслух Адзи, -Философия. Методика преподавания истории и обществоведения. У-у, опять…
— Кстати, -заметила Иги, наливая молоко в стакан, -совершенно напрасно прогуливаешь методику. Предмет — сверх ожиданий — интересный.
— Подтверждаю. -согласилась Охэ, зевая в очередной раз. -Эй-эй, оставь мне молока.
— А что тут на обороте? -спросила Гакха Адзи, переворачивая закладку. -Откуда это: «Вузовские премудрости: Если работа кажется легкой, значит, она трудна, а если работа выглядит трудной — она невыполнима. Студент сам по себе может и ошибиться, но полностью провалить дело может только студент с мощным вычислителем. Студент считается толковым, пока не доказано противное, студентка считается бестолковой, пока не докажет обратное.»
— Это как раз изречения Бидзанби Да, который читает лекции по методике. -пояснила Охэ.
— Мужской шовинизм? -с подозрением спросила Адзи.
— Нет, что ты, он достаточно умен и воспитан для этого. Написано же: вузовские премудрости.
— «Ни один преподаватель не помнит того, чего вы добились, зато у каждого есть полный список ваших ошибок.
— «Ни один преподаватель не помнит того, чего вы добились, зато у каждого есть полный список ваших ошибок. Преподаватели вечно сомневаются, кто из студентов заслуживает поощрения, но всегда знают, с кого взыскать. Если вы хоть раз сделали что-либо хорошо, преподаватель заставит вас это делать постоянно. Если наступает полное непонимание — прочтите, наконец, школьный учебник. Берите в научные руководители того, кто считает, что его работа занимает много времени и обходится дорого».
Адзи задумчиво хмыкнула: -Послушать его лекцию, что ли…
Саракш, Островная империя
Черный Пояс, о. Бацуза, город Цугазай
Лекционный зал № 51 университета
5 часов, 1-го дня 1-ой недели Оранжевого месяца, 9591 года от Озарения
— Положите, пожалуйста, авторучки.-попросил Бидзанби Да. -Все, что далее — не для конспектирования. Если вероятность того, что вы меня поняли неверно, составляла хотя бы одну миллионную долю процента, значит, вы меня поняли неверно. Так вот, настали сладостные минуты возмездия за вашу непонятливость. Отвечаю на вопросы, поданные в записках.
По аудитории прокатился тихий смешок. Аудитория была готова к окончанию занятия, ставшему уже традиционным.
…-Гм, ну, об этом сказано, об этом — тоже… О, вот… «Покажите, пожалуйста, наглядно, как просчитывается коэффициент легкости чтения учебника». Всего-то навсего? Что ж, имейте в виду: я этого не собирался делать. Сами напросились…. -зловеще протянул Бидзанби и приступил к построению умопомрачительной формулы.
Гакха Адзи растерянно смотрела на лектора. Тема, казавшаяся до начала занятия бессмысленно-серой и бесцельно-тоскливой, за полчаса превратилась в вереницу увлекательнейших проблем и описания путей их преодоления. А самое главное — появились вопросы, в обязательном порядке требующие ответов. Но ответов приходилось теперь ждать до следующей лекции. И пришла почти детская обида на себя за то, что первые занятия были столь самонадеянно и бездарно пропущены.
Парни за соседним столом торопливо переносили формулу в тетради и уже затеяли ее обсуждение. Они азартно подчеркивали что-то друг у друга, отрицательно трясли головами и громко перешептывались. А Всеслав отошел от темно-зеленой доски, исписанной сверху донизу, он оттирал мел с пальцев, улыбался уголками губ и довольно поглядывал на спорящих.
В динамиках под потолком мелодично курлыкнул сигнал окончания учебного часа.
— Группа «А», не забудьте, что сегодняшнее семинарское занятие перенесли из пятьсот шестого кабинета в четыреста третий. -напомнил Всеслав перед тем, как отключить микрофон и выйти из лекционного зала.
На кафедре усатый доцент Цзук Га, ровесник Всеслава, ставил объемистый кофейник на электроконфорку.
— Бидзанби Да нарочно задерживается. -назидательно заметил он. — Бидзанби Да знает, что, согласно алфавиту, ему сегодня идти за бутербродами для всех, но притворяется, что не знает. Однако Бидзанби Да не обмануть судьбы. Деньги уже лежат на его столе. Бери и топай в столовую. Четыре с сыром, два с повидлом, два с ветчиной, один с маринованными моллюсками, а для себя — с чем захочешь и сколько пожелаешь.