То, что изложу абзацем ниже — не более чем гипотеза, рискованное предположение, плод моей фантазии. Домысел. И, все-таки, не удержусь.
Доказательств тому нет абсолютно никаких, но отчего-то я глубоко убеждена, что Странник-Экселенц, по свои знаменитые уши завязший в саракшианской «текучке», воспринял такое начало операции «Вирус» одновременно как с раздраженной обреченностью, так и с некоторой злорадной надеждой. А надеялся он на то, что неугомонный Мак схлопочет-таки у островитян очень крупные неприятности на свою буйную головушку, поскольку жесткие имперские реалии исключали возможность легкой прогулки с посвистыванием и обзором окрестностей. Предвижу взрыв негодования у части возможных читателей: «Как?! Вновь муссировать обывательские слухи (словно мало их!) о якобы имеющихся интригах в прогрессорской среде? Обвинять руководителя в том, что он желал провала миссии (а то и гибели?!) подчиненного?» В высшей мере глупо было бы искать в моих предположениях подобные обвинения! Ясно, что у Р. Сикорски в мыслях не было отправлять М. Каммерера в «командировку с билетом в один конец». Однако, кажется мне, Экселенц со всеми основаниями рассчитывал, что мероприятие будет носить «воспитательный» характер: Мак, само собою, останется цел и невредим, но получит на Архипелагах увесистую оплеуху от имперской госбезопасности и образумится, наконец.
Забегая вперед, отмечу: обладай Сикорски даром предвидения, он, вне всяких сомнений, вместо акции «Вирус» организовал бы принудительный вывоз Мака Сима на Землю. Пусть даже с предварительным приведением Мака в бессознательное состояние, связыванием и заковыванием в кандалы. Но он и помыслить не мог, что через два года безуспешных попыток расхлебать деяния Каммерера — в том числе и операцию «Вирус» — самому Экселенцу придется покинуть Саракш, фактически признав провал прогрессорской деятельности землян на этой планете.
Саракш
В 62 милях от Столицы,
Разъезд №256
26 июля 2158 года, 8.15 (время земное)
— Что намурлыкиваешь? -поинтересовался Кот. -Симпатичная мелодия.
Темноволосый солдат — типичный горец по внешности — смутился: -Так, пустяки.
-Симпатичная мелодия.
Темноволосый солдат — типичный горец по внешности — смутился: -Так, пустяки… Давным-давно выучил, еще до армии. А Вы разве не слышали?
Кот отрицательно качнул головой.
— Странно. У нас дома это все пели, даже по радио часто передавали.
— Возможно, только я никогда особо не увлекался эстрадной музыкой. По-моему, большая часть в ней — жуткий хлам и никак не запоминается.
— В общем верно. — согласился рядовой. — Но «Привидения» многим нравились.
— А напеть можешь?
— Без голоса и слуха?
— Без. -согласился Кот.
— Ладно, попробую. Эй, Рен, доставай губную гармошку.
Гармоника Рена оказалась чуть ли не в локоть длиной, блистала никелем и перламутром. Однако, невзирая на устрашающую внешность, обладала замечательным звучанием. Солдат-горец тоже явно поскромничал: и голос, и слух у него оказались очень даже неплохими. Он откашлялся, кивнул Рену, пропустил вступление и запел:
В саду, где стужей веет от земли,
Два привиденья только что прошли
Глаза мертвы, давно уста увяли,
Расслышать шепот можно их едва ли.
Двум призракам напомнил старый сад,
О том, что было много лет назад.
— «Ты помнишь наши прежние свиданья?»
— «Помилуйте, к чему воспоминанья»
— «Тебе я снюсь, трепещешь ты в ответ,
Когда моё раздастся имя?» -«Нет…»
— «Блаженство наше было столь безмерно
Мы целовались. Помнишь?» -«Да, наверно»
Надежда как лазурь была светла,
Надежда в черном небе умерла
В полях туманных призраки пропали
Их слышал только мрак и то едва ли
Двум призракам напомнил старый сад,
О том, что было много лет назад.
— «Ты помнишь наши прежние свиданья?»
— «Помилуйте, к чему воспоминанья»
— «Тебе я снюсь, трепещешь ты в ответ
Когда моё раздастся имя?» -«Нет…» [1]
Простенькая, незатейливая песня понравилась Коту. В ней не было ни изысканности большого вокала, ни жеманности и притворства эстрады. И, возможно, именно это очень выгодно отличало и слова, и музыку «Привидений» от подавляющего большинства популярных саракшианских песен.
— Надо поискать запись. -искренне сказал Кот, — с удовольствием буду слушать.
Циркуль недоумевающе поднял бровь.
Саракш
В 55 милях от Столицы,
Разъезд №254
8-й час, 1 дня месяца Пшеницы, 9578 год от Озарения
— Массаракш, вахмистр, сейчас не удержусь и всажу вам пулю в затылок! Было приказано: «ни капли», а у вас руки трясутся! Осторожнее!! Взрывчатка ведь, а не бульонные кубики!
— В самом деле? И точно — не кубики… Надо же! Только вот что, господин ротмистр, не лезли бы вы, ради всего святого, опытному минёру под руку.
— «Опытному…» Не переусердствуйте, смотрите. Имейте в виду, вахмистр: состав надо не уничтожить, а только остановить, чтобы все осталось в полной целости и сохранности.
— Сотый раз напоминаете, господин ротмистр, не надоело? Как требуется, так и сделаем.
Кстати, подайте черный провод с запалами. Вот и все. Можно засыпать траншею щебнем.
— Наконец-то!
Саракш
В 58 милях от Столицы,
Разъезд №255
26 июля 2158 года, 8.15 (время земное)
— Все готово к разгрузке? — поинтересовался Циркуль.