К. Яшмаа: — Да, помню, я был с ним немного знаком. А о Лунине не слышал.
Сяо Жень: -Вот кристаллы с записями.
Долгая пауза, прерываемая хмыканьем К. Яшмаа.
К. Яшмаа: -Пролистал. Что же, все понятно. И вы переживаете по поводу обвинений вас в плагиате?
Сяо Жень: -Ну, в общем… неприятно…
К. Яшмаа: -Бросьте, дорогая моя. На вашем месте я бы просто не реагировал на подобные замечания. Какой там плагиат! Ну, если уж это вас так беспокоит, можете в своей повести сослаться на мое скромное мнение. А оно таково. На Гиганде мне также не раз доводилось наблюдать в действии концентрационные лагери, выстроенные… Хм, да мало ли где и кем выстроенные! Так вот, все эти объекты, на какой бы планете они не возникали, можно подразделить на три разновидности.
Одни создаются как индустриально организованные фабрики убийства и даже с последующей «утилизацией» тел уничтоженных. Это ужасно в своей иррациональности. Другие возникают как рабовладельческие хозяйства с дармовой рабочей силой. Как догадываетесь, тоже явление не из приятных, хотя тут прослеживается хоть какая-то мотивация их существования, пусть бесчеловечная. Третьи я бы охарактеризовал как изощренные и довольно дорогостоящие инструменты для разрушения личности заключенного и его ресоциализации. Ваш дед прошел в Островную империю сквозь ворота лагеря именно третьего типа. И вот что скажу, вам, дорогая моя: лагери эти подобны близнецам. Что в Островной империи на Саракше, что в Алайском герцогстве и в республике Гнигга на Гиганде, что в гитлеровской Германии на нашей родной Земле. Посему (как там у вас написано в повести?) «за почти двести световых лет от Земли и на почти двести лет позже…» саракшианские надсмотрщики просто обречены делать то же самое, что описывали земляне двадцатого века Бруно Беттельгейм и Виктор Франкл. О-бре-че-ны, понимаете!
Сяо Жень: -Спасибо, Корней Янович!
К. Яшмаа: -Да не за что, девочка. А не могли бы вы уделить старику еще полчасика и поведать то, что вы разузнали о своем деде? Мне стало очень любопытно…
Сяо Жень: -Да, естественно!
конец документа
Саракш
Островная империя. Белый пояс. Остров Цузуй.
Карантинный лагерь «Возрождение»
10 часов, 4-го дня 4-ой недели Синего месяца, 9590 года от Озарения
С обычным мерзким дребезгом звонок над дверью возвестил об отбое. Почти сразу же вслед за этим погасли все лампочки, кроме тускло светящей над дверью. Заключенные восемьдесят второго отряда засыпали мгновенно. Как и сейчас. Всеслав, обычно спавший на боку или животе, приучился здесь погружаться в сон «по стойке смирно»: лежа на спине, не ворочаясь, с руками вытянутыми вдоль тела. Так спали многие, поскольку одеяла были тонкими и плохо согревали сырыми приморскими ночами. Всеслав, подобно другим заключенным, складывал одеяло вдвое в длину, но тогда оно становилось и в два раза уже. Где уж под таким повернуться! Правда, матрацы и небольшие подушки, набитые еженедельно меняемыми сухими водорослями, были относительно неплохи.
Прошла неделя карантинной жизни. Как это часто бывало, Всеслав перед сном пролистал в памяти основные события, анализируя их. Первые впечатления от «Возрождения» были шокирующими для него. Выяснилось, что в этой ситуации практически бесполезны обилие знаний по истории Земли ХХ века и сумма знаний о саракшианской действительности… Сразу же по прибытии в лагерь возникло множество вопросов.
В карантине содержалось приблизительно шесть тысяч «дзэ-зеленых» плюс двести «ха-сиреневых». По прикидкам Пешки и Гурона в лагере всем успешно распоряжались всего-то начальник да сотня солдат береговой охраны. В шестьдесят два (!) раза меньше. В лагере же незыблемы учрежденные администрацией порядки. Крайне сомнительно, чтобы они держались только на насилии.
Ну, ладно, «сиреневые» — это те, кто прибыл сюда, подобно Льву и Всеславу, по приглашению, добровольные мигранты. У них есть надежды на устройство в Островной империи. И во имя этих перспектив они готовы перетерпеть многое. Их стремление приспособиться к лагерным реалиям, выйти из «Возрождения» верноподданными гражданами Архипелагов вполне объяснимо.
Однако отчего среди «зелёных» нет совершенно никакого сопротивления? Отрядом из трехсот человек с зелёными нашивками помыкает солдат-охранник с собакой. Почему им не приходит в голову мысль вцепиться палачу в горло, просто затоптать его вместе с псом? Безусловно, шансов на спасение нет.
Почему им не приходит в голову мысль вцепиться палачу в горло, просто затоптать его вместе с псом? Безусловно, шансов на спасение нет. Заключенные за десятки тысяч миль от родной земли. Мысль о побеге — это даже не фантастика, это абсурд. Ведь захват судна — исключен, а если даже такое произойдет, корабль будет неминуемо потоплен. А вот овладеть лагерем, перебив немногочисленную охрану и завладев ее оружием, это вполне осуществимо. Именно отсутствие шансов на бегство, ощущение полной безысходности могло бы толкнуть людей к бунту обреченных: все равно погибать, так уж лучше пасть в бою с истязателями, утянув их как можно больше вместе с собою на тот свет. Но подобные мысли, похоже, «дзэ» даже не приходили на ум.
По каким причинам и «сиреневым» и «зеленым» дают такую ужасную пищу? Нет, безусловно, лагерь есть лагерь, кондитерские изделия рационом вряд ли предусмотрены. Однако же сплошные тушеные и маринованные водоросли, рыба и черно-бурый хлеб на завтрак, обед, ужин ввергают в беспросветную тоску. Притом, если «ха-сиреневые» получают хотя бы приличные по весу порции этой гадости, то «зеленых» кормят по минимальным нормам: создается впечатление, ровно настолько, чтобы те не умерли от голода. Империя настолько бедна? Островитяне испытывают нехватку продовольствия? И по косвенным данным, имевшимся в КОМКОНе-2. и по первым впечатлениям Лунина от лагеря на Цузуе — вряд ли. Проблемы с подвозом? Совершенно несерьёзное предположение. Вдобавок, насколько явствует из высказываний стражи, «дзэ» — будущие рабы, мускулы, приставки к станкам и инструментам. Им предстоит влиться в хозяйственный механизм, реализовывать производственные программы. Ну, наконец, в какой то степени снабжать те же флот и армию! Казалось бы, островитянам следовало бы понимать, что хотя бы чуть лучше питаемые «дзэ-зелёные», впоследствии будут работать производительнее. Однако, такие соображения, похоже ничуть не волновали лагерную администрацию.