Второй мир населен именно духами предков, которые по мере сил старались жить по заповедям добра и чести, по правилам учения Дзагого. Духи — весьма противоречивые существа. Естественная смерть им не грозит, но их можно уничтожить. Они не едят человеческой пищи, но пополняют свои силы, когда потомки упоминают их в молитвах. Духи, свершившие в бытность людьми много добрых дел, деятельностны и могучи. Духи людей, не успевших в земной жизни отличиться на пути Дзагого, слабы и, как правило, пребывают в дремотном оцепенении. Но даже они пробуждаются, если мы взываем к ним, моля о совете и помощи. Тогда духи вселяются в призвавших их, поддерживают советами, укрепляют волю и проясняют сознание. Когда нужда в помощи духов проходит, те вновь впадают в дрему. Не обязательно строить храмы и ж особые жертвенники духам, поскольку те — повсюду. Обратиться к ним может любой из нас и в любом месте. На упоминание их имен всуе духи не только не обижаются, но и даже бывают этим польщены.
Первый мир — божественный. Богами становятся воистину великие люди. Подвижники, всецело отдавшие себя служению сирым, больным и убогим[3]. Герои, павшие при защите Отечества. Правители, приведшие народ к процветанию. Боги не просто бессмертны и неуязвимы, они могущественны сверх всякой мыслимой меры. Для богов следует строить храмы в виде ступенчатых пирамид, соблюдать ритуалы, проводить обряды и церемонии, чтобы те не забывали о чтящих их людях. Но при всем том, отдельно взятому прихожанину вряд ли стоит рассчитывать на диалог с божеством. До подобных мелочей боги не снисходят и откликаются только на коллективные заявки народа, или, как минимум, правительства. Богов не представляют человекоподобными существами, хотя допускают, что в определенных случаев тем ничего не стоит принять облик человека. Есть мнение, хотя официальным оно так и не стало, что Хаг Удачливый воплотился в Бога Глубин. Один из пятерки мудрецов-основоположников учения Дзагого почитается, как Отец Рун и Знаков. Куда менее определен образ Человека-Который-Стал-Мировым-Светом.
Куда менее определен образ Человека-Который-Стал-Мировым-Светом. Цикл легенд об этом мифологическом персонаже настолько вопиюще запутан, что не только наши земные структуральные этнологи отчаялись его проанализировать, но даже сами саракшианцы махнули рукой на его осмысление и упорядочивание.
Церковная организация как таковая на Архипелагах не возникла, иерархии жрецов, профессионально тунеядствующей за счет верующих- тоже нет. Государство ни в коей мере не препятствовало в прошлом, не мешает и теперь отправлению культа, хотя никак не поддерживает религиозных структур[4]. В современной Империи верующие объединяются в общины по месту жительства и выбирают учителей-наставников Дзагого[5], которые не получают особого жалования, выполняя свои функции так сказать «на общественных началах», в свободное от работы время. Никакой собственностью, за исключением обрядовой утвари общины не обладают, причем ценность этой утвари ни в коем случае не должна превышать установленных государством (к слову — весьма скромных) сумм. Храмы открыты для верующих, но объявлены историческими памятниками и общенародной собственностью. Государственные учреждения ответственны за их охрану и реставрацию.
«В наши дни на территории каждого из трех Поясов Империи существует несколько монашеских орденов с разными уставами: Целители (содействие учреждениям здравоохранения), Спасатели (помощь пострадавшим от стихийных и техногенных бедствий) и др.» -прочел Всеслав последние строки раздела.
Он извлёк диск из вычислителя и заменил его «Историей философских учений Архипелагов XCIII-XCV вв. от Озарения». Внимание привлёк следующий пассаж:
«Новейший период истории ознаменован появлением обществоведческих теорий, создатели которых стремились не только объяснить прошлое и исследовать настоящее, но и спрогнозировать будущее. Интерес к ним был очень велик, однако широкие массы более привлекала форма изложения, нежели содержание. Неудивительно, что среди многотысячных книжных развалов поначалу остались незамеченными два сочинения, небольших по объему, суховатых по стилю и отнюдь не относящихся к популярному жанру.
Одно произведение принадлежало перу Цаохи Дзи, скромного преподавателя истории в провинциальном педагогическом училище. Оно называлось: «Конспект лекций по обществоведению с точки зрения общей теории систем» и первый раз было напечатано в типографии училища тиражом 120 экземпляров.
Второе сочинение издал за свой счет Дазанцу Са, технолог лаборатории гомеопатических средств на фабрике медикаментов. Это «Постулаты биополитики» .
Всеслав не нашел в библиотеке рейдера ни того, ни другого и записал в блокноте их названия. Задумался и трижды подчеркнул. Еще подумал и обвел рамкой. Глубинный смысл жизни островитян по-прежнему оставался для него недоступным. Понимание не приходило. Лунин машинально вложил в приемник вычислителя диск «Священных сказаний Больших Ступенчатых Пирамид» и выбрал наугад главу и стих. На экране появились строки:
— Огонь костра не плох и не хорош —