— Тоже с ветчиной. -решил Всеслав, собирая монеты. -Два.
Когда он возвратился с пакетом, кофейные ароматы наполняли кафедру. Бутерброды были мгновенно разобраны, Всеславу досталась большая чашка с улыбающимся персонажем популярного мультфильма — кактусом И.
Цзук Га восторженно рассказывал о том, как его семья провела прошлые выходные на Пятиозерье.
Всеслав слушал вполуха. Он уже знал, что после мировой войны любимые места отдыха островитян на океанских берегах пришли в упадок. Большое Западное Океанское Течение, некогда помогавшее кораблям Хага в их отчаянном пути, надолго стало могучим радиоактивным потоком, разбивавшимся об Архипелаги и омывавшим их почти полностью. На защиту от заражения уходили чудовищные средства. Пляжные комплексы переоборудовали в дезактивационные станции. Целые флотилии службы экологического надзора устанавливали фильтрационные полосы из тысяч буев-регенераторов. Беда не приходит одна: мутировали обитатели океана. Ожог полученный при прикосновении к метрового диаметра медузе приводил к летальному исходу. Полчища голодных морских ящеров буквально заполонили отмели. Морские ежи плодились с угрожающей быстротой. Был случай, когда пришлось просить помощи у Белого Флота, матросы устроили настоящую облаву на рептилий, а тральщики разрушали очаги размножения медуз. И только в последние годы экологи признали, что уровень зараженности Западного Течения приблизился к довоенному. Однако настоятельно рекомендовали не торопиться восстанавливать курорты и санатории на побережьях и даже вообще купаться в море. Впрочем, худа без добра не бывает и во всякой бочке дегтя всегда можно отыскать ложку мёда. Граждане империи с приятным изумлением признали, что их речки и, в особенности, озера предоставляют возможности для отдыха не в меньшем, а то и в большем объеме. Две последние шестилетки ознаменовались созданием настоящей индустрии отдыха на пресных водах и минеральных термических источниках. Да и привычка отдыхать «дикарями», вошедшая в моду среди жителей Черного Пояса, получила полное удовлетворение.
…-Мои дамы рано утром еще дрыхли без задних ног — и жена, и обе дочки. А я потихоньку выбирался на косу. Озерцо неподвижное, ни ветерочка, ни ряби… Небо потихоньку светлеет… Доплывал до камешка посреди озера, взбирался на него и сидел молча. Вода кругом голубоватая, прозрачная, песок и водоросли видно. Рыбины вялые, сытые еле шевелятся… Ах, как замечательно!..
Лицо Цзук Га буквально излучало счастье, Лунин внимал рассказу с полузакрытыми глазами и ему внезапно до невообразимого захотелось на озеро, в пахнущий джунглями неподвижный теплый утренний воздух.
— А путь к чудесному месту — большой-пребольшой секрет? -спросил он.
Цзук Га рассмеялся.
— Естественно. -сказал он. -Туда можно втихаря добраться негласным автобусом с нашего скрытого автовокзала. Потом еще минут десять идти, таясь, по прекрасной тайной пешеходной тропе с зашифрованными указателями. Я тебе отдельно все растолкую.
Прогудел сигнал начала занятий.
— Замечательно. -вздохнула Хидзаци Уду, поднося кофейную чашку под струю воды над раковиной. -А пока, коллеги, всех, у кого по расписанию семинары и лекции, прошу по местам.
— Слушаемся, о властительница мудрых. -согласился Цзук Га и подмигнул Всеславу. — А здорово я вас всех раздразнил? У тебя сейчас семинар, Да? Как раз самое время представить себя валяющимся на мягком теплом песочке.
Саракш, Островная империя
Желтый Пояс, о. Бацуза, Большое Горное Кольцо, джунгли
3 часа 05 минут, 10-го дня 1-ой недели Оранжевого месяца, 9591 года от Озарения
— Тогда мальчишка закричал в темноту:
— Ма-ама!!
Большего не потребовалось.
— Я здесь, сынок.
Все изменилось.
Потому что не могло не измениться.
Пропала темнота. За дверью оказался дом. Там ждут. Оттуда слышится знакомое шипение маминых блинов на старинной чугунной сковородке, потому что на кухне мама не признает новшеств.
Оттуда слышится знакомое шипение маминых блинов на старинной чугунной сковородке, потому что на кухне мама не признает новшеств. И пахнет топленым маслом. На столе под настольной лампой с белым абажуром лежит раскрытая любимая книга. Старые оловянные солдатики по-прежнему хранят строгий строй за стеклом шкафа.
А рыжий пес, на самом деле, здесь, хотя все еще за что-то сердится, отвернулся, но это пройдет. Главное, открыта дверь, самая страшная вина на свете прощена и забыта и мальчишка ему за это бесконечно благодарен.
Слезы покатились сами собой. Он не хотел входить плачущим и стал торопливо размазывать их кулаком по щеке.
— Ну, где же ты, сынок?
— Чего замер-то? -ворчливо осведомился Мишка. -Иди уж… Да не забудь меня посадить на место, между подушками. А то набегался с тобой, устал. Иди!
Лунин открыл глаза.
— С пробуждением… По большому счету вашего покорного слугу полагалось бы дисквалифицировать по совокупности совершенных нарушений. -сокрушенно сказал Курт Лоффенфельд (Тристан), снимая шипастый шлем с головы Всеслава и выключая портативный психоанализатор. -В полевых условиях таких обследований, конечно, не проводят. Но извинением мне — многолетний опыт. Именно он подсказал, что вас, батенька, надо осмотреть придирчивей, чем обычно.