Взаимоотношения Всеслава и Занги Мутабве ничуть не пострадали и последний, как и прежде, считал Лунина очень ценным сотрудником. Как говорили в старину американцы — ничего личного. Расхождения во взглядах носили исключительно профессиональный характер.
Личный архив семьи З. Мутабве.
Фрагмент ментограммы Занги Мутабве.
Дата: 30 декабря 2156 года. 20.30 час.
Персонажи: 1)ЗМутабве, председатель пятого отделения Комитета по контролю при Всемирном Совете; 2)В. Лунин, консультант-аналитик пятого отделения.
Тема: «Новый год»
Формат: видео
— Как с ёлкой?
— Вчера вечером установили. — ответил Всеслав. Он с нескрываемым удовольствием наблюдал за действиями начальника. Тот уже четверть часа тщетно пытался прикрепить окладистую белоснежную бороду поверх своей курчавой ухоженной бородки.
— Вам бы прежде побриться, сир. — посоветовал Всеслав, с трудом сдерживая смех.
— Черта с два! — возгласил Мутабве. — В инструкции четко написано, что борода, усы и брови крепятся поверх естественных без всяких проблем, а тут… О, всюду коварство и гнусная, низкая ложь! Ой! Ну, наконец-то.
Он надул щеки перед зеркалом и выпятил грудь: — Ну, что?
— Вылитый Дед Мороз, он же — Санта Клаус, он же — Папа Ноэль! — восхитился Лунин. — Особенно брови удались, просто жуть.
Два косматых белых пучка пошевелились на черном, центральноафриканского типа, лице.
— Сойдет. — внушительно сказал Мутабве.- Усы-то как?
— А вот об усах — ничего плохого. Словно всю жизнь растили, сир. — объективно признал Всеслав. — Двинемся?
— Пора. Где подарки?
— Вот, мешок в углу.
Всеслав ковыляющей походкой прошелся по комнате.
— А сама-то, сама-то… — мстительно сказал Мутабве, — Ходить не умеет, Снег-гурочка…
— У меня веские причины. Я первый раз в женской обуви.
Придерживая болтающуюся косу, Всеслав помог Мутабве взвалить мешок на спину.
— У меня что-то в позвоночнике хрустнуло. — тревожно объявил тот. — Дедушка старенький. Могла бы и сама тюк взять, внученька, ты помоложе будешь.
— Это подарок хрустнул. А мне по девичьему статусу вообще тягать мешки не положено. И потом, я же предлагал… ла… под мешок определить еще пару этих, как их… эльфов… из нашей секции.
.. эльфов… из нашей секции.
— Ага, а то еще на оленьей упряжке проехаться по конторе было бы славно. Ну, вперед и с песней, сынок, в смысле — дочурка!
Залитый матовым светом стенных панелей коридор здания КГБ в Окленде огласился чудовищно немузыкальным исполнением «Ёлочки». Поздравление началось.
конец фрагмента
Комментарий Сяо Жень:
Как, видно, служебные разногласия совершенно не влияли на взаимоотношения внутри сложившейся команды пятого отделения. Принцип «служба — службой, а дружба — дружбой» был нерушим. Более того, мы никоим образом не можем отказать З. Мутабве в здравомыслии. Новый председатель пятого отделения полагал, что неизбежные «соударения идей — при условии, что они не перерастают в столкновения личностей — высекают искры разума». Статья Всеслава привела З. Мутабве к пересмотру многих позиций по Саракшу, за что он впоследствии выразил В. Лунину искреннюю благодарность.
А вот февральская размолвка между Ирен и Всеславом была настолько же серьезной, насколько короткой. К несчастью, дед никогда не вспоминал, и ничего не забывал…
Летом 2156 г. — произошли печально известные события в Арканарском королевстве (планета Аврора). Уже упомянутый нами Антон Саенко (образ дона Руматы Эсторского) не выдержал психического напряжения, и после убийства его любимой девушки слугами боевого епископа Святого ордена дона Рэбы совершил чудовищный по последствиям бросок к епископскому дворцу. Усеяв трупами все улицы, по которым он продвигался, А. Саенко поголовно истребил личную охрану Рэбы и расправился с ним[9]. Но самое страшное произошло потом. Легендарный народный вожак Арата поднял столичную голытьбу против орденских братьев и началось одно из самых жутких и кровопролитных восстаний в истории планеты. Секция «Аврора» пятого отделения КГБ, будучи не в силах сделать чего-либо для ликвидации тяжелейшего кризиса, взмолилась о поддержке. «Саракшианцы», естественно, пришли на выручку коллегам. Дел, причем самой трудных и сложных, оказалось необычайно много. Достаточно упомянуть, что В. Лунин провел в разъездах не менее трех недель (в чем его постоянно упрекала теща — Ирен ждала ребенка). Он помогал формировать на орбите чрезвычайную экспедицию на Аврору, в спешном порядке переоборудовал кондиционные площадки на монгольском полигоне. К сентябрю, когда напряжение было несколько снято и секции вернулись к нормальному режиму работы, З. Мутабве потребовал произвести детальный анализ инцидента.
Ван Юань, маститый психолог пятого отделения, выступил с резкой критикой допущенных Институтом экспериментальной истории ошибок. С бешеной и кипящей вежливостью Ван Юань указывал, что его худшие прогнозы сбылись. Однако просто нелепо в чем-то обвинять А. Саенко. Разведчик сам оказался жертвой преступной халатности руководителей ИЭИ. Он, Ван Юань, всегда требовал ни в коем случае не направлять людей, первого психотипа на другие планеты для внедрения в среду аборигенов. Если Р. Сикорски внимательно прислушивался к его мнениям, то вошедшее в азарт и ободренное незначительными успехами руководство Института экспериментальной истории полностью игнорировало его, Ван Юаня, замечания. По меньшей мере, за то, что произошло, следует после тщательного расследования приостановить деятельность Института, а лучше — вообще расформировать его.