…«Выходят духи из пучины,
Что носят странные личины:
То — женщины, а то — мужчины.
И, неприметные всегда,
Они ни с кем не ищут встречи,
Ни перед кем не держат речи,
Усталые сутулят плечи,
Входя с толпою в города.
Для духов глубь, а не земля — дом,
Дух, может статься, идет рядом,
С опущенным в брусчатку взглядом,
Не говоря ни «нет», ни «да»[2]»…
Алия Зугдадико, «дзэ» № 44-218, давно уже не верила ни во что и ничего не боялась. Но сейчас она, не отрывая взгляда от темной арки ворот, быстро побросала совок, веники и рукавицы в холщовый мешок, сунула туда же подаренную незнакомцем сумку с продуктами и поспешила прочь.
Саракш, Островная империя
Желтый Пояс, о. Цаззалха, город Дезго-Гайхози
0 часов 20 минут, Новогодний праздник, 9591 год от Озарения
Лунин торопливым шагом несся через сквер, мысленно костеря себя за допущенный прокол: «Прогрессор! Тьфу! Хорош, хорош, нечего сказать!» Он несколько успокоился, только выходя на Белофлотскую. Да-а, добро хоть рядом не оказалось свидетелей, когда он потерял контроль над собой и, вместо того, чтобы вздрогнуть от неожиданности, как полагалось бы простому смертному, непроизвольно ускорил биологическое время. Дурную услугу оказали упорные тренировки по субаксу. Через долю секунды все было вновь в полном порядке, рабыня, кажется, ничего не успела заметить. Но даже если успела, кто несчастную будет слушать. А причиной срыва было ее внешнее сходство с Ольгой Луниной.
В угловом здании распахнулась дверь крайнего подъезда, оттуда с громкими песнями вывалилась толпа в десяток причудливо наряженных горожан, дала залп из хлопушек, описала на проезжей части замысловатую кривую и, приплясывая, вновь скрылась за той же дверью.
Всеслав усмехнулся: «Гуляет народ!» Он подошел к двухэтажному дому №6, где обитал последние недели. В каждой из четырех квартир на первом этаже имело место развеселое празднование. Однако на втором, «пенсионном», было тихо. Здесь жили старики, отправившиеся встречать Новый Год с детьми и внуками. К примеру, как его хозяйка, у которой он снимал комнату. Выуживая зацепившийся за подкладку кармана ключ, Всеслав вздохнул: островитяне умели веселиться, но он все-таки добавил бы запаха апельсинов и хвои.
В передней было темно. Он нащупал выключатель, нажал кнопку, повесил куртку в шкаф и некоторое время постоял с руками в карманах, соображая, хочет ли есть. Кажется, нет. Тем более что рассчитывать больше, чем на жареную рыбу с картофельным пюре из холодильника было бы смешно — ведь он отдал всю закупленную в универмаге снедь. И правильно сделал, бедной женщине нужнее.
Всеслав умылся, почистил зубы, прошел в свою комнату и первым делом захлопнул форточку — бррр, более чем свежо, не следовало ее оставлять открытой перед уходом. Он разделся, улегся в холодную постель и принялся терпеливо согреваться. Читать перед сном не хотелось, завтра можно было встать попозже, благо, празднества продолжатся. Посему проснемся в полчетвертого, приказал себе Всеслав и тут же заснул.
Саракш, Островная империя
Желтый Пояс, о. Цаззалха, город Дезго-Гайхози
Ул. Белофлотская 13-а кв. 33
5 часов, Новогодний праздник, 9591 года от Озарения
Всеслав твердо решил безвылазно провести весь день у себя в комнате. Но ему всё-таки пришлось совершить быстрый бросок в продовольственный магазин в доме напротив. Он тут же вернулся обратно, распихал по полкам холодильника пакеты и банки, позавтракал на кухне давешней рыбой и пюре. Потом заварил кофе, поставил рядом блюдце с гречишным печеньем и раскрыл книгу. Он уже готовился поудобнее усесться в кресло, когда в аквариуме всплеснуло. Хозяйка, уходя вчера в гости к сыну и невестке, предупредила, что вернется не ранее, чем к вечеру.
Она была вполне удовлетворена желанием Всеслава провести выходные за чтением и лишь попросила покормить её «пусинек».
— «Пусиньки!» — проворчал Всеслав, деля мерной ложечкой корм. Пучеглазые и пышнохвостые речные красавицы были убежденными хищницами и жрали исключительно мелкоразмолотый фарш.
— Не надейтесь, -злорадно предупредил он обитательниц большого аквариума, -пальцев я вам не суну.
Ему показалось, что в тупых выпученных глазах мелькнуло выражение горького разочарования.
Саракш, Островная империя
Желтый Пояс, о. Цаззалха, город Дезго-Гайхози
Ул. Белофлотская 13-а кв. 33
7 часов, Новогодний праздник, 9591 года от Озарения
— Как? -огорченно спросила сухонькая жизнерадостная старушка, -Совсем никто не поздравил?
— Вы же знаете, -ответил Всеслав, -что знакомыми я пока не обзавелся. Да и есть ли смысл знакомиться, зная, что скоро придется съехать к себе в Черный Пояс?
— Ну, все равно… Весь день в совершенном одиночестве и тишине, когда все вокруг веселятся…
— Чудесно! -горячо заверил Лунин. -Вот это и есть настоящий отдых!
— Подозреваю, что радиотелепроигрыватель не включали и новогодний концерт не смотрели, сознавайтесь, Да?
— Разумеется. За предпраздничную неделю неимоверно устал от школьного галдежа. А тут еще эстрадные вопли…
— О пироге даже не спрашиваю. -безнадежно сказала хозяйка, -И не врите, будто пробовали! Вот оно — мужское возмутительное безобразие, наплевательство и равнодушие к себе! Но я это мудро предвидела, вот и принесла кусочек побольше. Знаете, я, как истинная, свекровь, не всегда довольна женой своего сына, но надо отдать ей должное, пироги она готовит чудесно.