Вчера «ха-сиреневым» приказали перетаскивать на носилках пиленую известняковую плитку от склада к строящемуся на берегу зданию, хотя гораздо быстрее было бы подвезти груз на одном из стоявших в гараже автомобилей. Экономия горючего здесь явно тоже была ни при чем. Тщедушный боец-береговик, невообразимо страдал от скуки, завывающе зевал, наблюдая за работой отряда. Вдруг стражник перестал с отчаянным воем разевать рот и принялся вглядываться в работавших. Потом внезапно заставил вернуть плитку на прежнее место, уложить в штабели и повторить всю работу сначала. Только теперь минующие его пары носильщиков должны были сворачивать на высокие кучи песка, переходить там на строевой шаг и делать «равнение налево». Для чего? Допустим, этот береговик — законченный садист, которому унижение узников доставляет наслаждение… Предположим, даже, что среди надсмотрщиков каждый второй таков. Но не может же быть отклоняющимся поведение у всех островитян поголовно![4]
Не то, чтобы Всеслав был не готов к таким вопросам. Нет, чего-то подобного он и ожидал: бесчеловечности, принуждения, издевательств. Но карантин «Возрождение» озадачил его тем, что был идеальной иллюстрацией к выводам, сделанным в свое время Белым Ферзем: Островная империя — царствие не просто насилия, но насилия, лишенного логики, не просто садизма, но садизма бессмысленного, Островная империя — мир кровавых маньяков и спятивших убийц, эпицентр садистских импульсов, лишенных всякого смысла. Неужто Ферзь прав?! Нет и нет! Настолько безумный мир не может существовать и уж тем более не может быть государственно организован, полагал Лунин. В обществе Империи обязательно должен содержаться некий цементирующий смысл! Он должен лежать на поверхности, быть очевидным для аборигенов и в то же время быть абсолютно невидимым для чужаков. Именно этот смысл следовало отыскать.
Именно этот смысл следовало отыскать.
Первым слабым прикосновением к Смыслу был завтрак на следующее после прибытия утро. Сидевший рядом с Луниным пандеец брезгливо отодвинул от себя алюминиевую тарелку с тушеными водорослями и ломтем вареной рыбы.
— Смердит? -ухмыльнулся раздатчик пищи с сиреневой нашивкой на спине. -Точно, подванивает солидно. Зато когда съешь — покажется мало. Что, вообще трескать не собираешься? Тогда, дурачок, запомни: хочешь сдохнуть, или попасть в «зеленые» (что одно и то же), тогда можешь не жрать. Отдай порцию умному, ему нужнее. Но если ты решил выйти отсюда островитянином, то вколоти в башку пару правил: раз — лопай все съедобное, даже через силу, два — обязательно учи эм-до и читай на нем, все, что можно прочесть.
Раздатчик плюхнул каждому на тарелку по буро-зеленому кому, вернулся к хонтийцу и продолжил:
— Жалеешь, что попал сюда? Думаешь, над тобой издеваются? Только я, худо-бедно — химик по образованию, вот что тебе скажу. В этой вонючей траве такой запас витаминов и микроэлементов, какой нам на Материке и не снился. Да еще, вдобавок, вещества, вымывающие из организмов всякую ядовитую и радиоактивную дрянь. А в рыбе белков, жиров и углеводов больше, чем тебе требуется по дневной норме. У них все просчитано! Так что порция кажется маленькой только с непривычки…
Он заметил входящего в столовую офицера, тут же замолчал и принялся проворно раскладывать маленькие прямоугольнички черного липкого хлеба.
Вот оно, понял Лунин. Первая разгадка! Тут можно подцепить ниточку, в плотной ткани Смысла. А ведь и впрямь — «Возрождение»! Тут не только обучают «ха-сиреневых» островным диалектам, тут еще прививают мышление островитянина! Естественно, чтобы записать на листе бумаги, надо сначала соскоблить уже написанное. Нужна tabula rasa. А что, к примеру, опустошает сознание эффективнее, чем чувство отвращения к плохой еде и неистовые мечты о «настоящей» пище? Всеслав едва заметно улыбнулся, глядя на содержимое тарелки. «С почином, прогрессор!» — иронически поздравил он себя и съел скользкую зелено-бурую массу до последней крошки.
Карантинный лагерь «Возрождение» изобиловал орудиями унижений, пытки и смерти, погибнуть здесь легче легкого, но нелепо было бы представлять его примитивной фабрикой смерти. Привозить за тридевять морей тысячи пленных для умерщвления?! Нет, нет! Задачей «Возрождения» не могло быть физическое уничтожение ни потенциальных рабов, ни возможных граждан, хотя убийство в «воспитательных целях» допускалось и даже поощрялось. Но вот прератить разношерстную массу заключенных в нечто целостное и монолитное и притом действующее строго в рамках ожидаемого… Пожалуй, догадка правильна. Именно так и должен работать карантин.
Всё начиналось уже в трюмах барж-субмарин. Вообще говоря, перевозка как будущих рабов, так и потенциальных граждан была бы более рентабельной, если бы использовали обычные надводные корабли. Но жуткая обстановка тёмных и душных трюмов была идеально приспособлена для того, чтобы сломить будущих заключенных. Пленники выходили из чрева подводной баржи физически истощенными от издевательств, голода, жажды, нехватки кислорода, бессонницы, психологически опустошенными чувством безысходности. Затем по сознанию заключенных наносился еще один удар: оказывалось, что среди узников лагеря нет равенства.