Всеслав сел на крайний справа стул и раскрыл папку.
Белый Пояс — это царство нерушимой казарменной дисциплины и трибуналов, карающих железной рукою за её нарушение. В Желтом Поясе, безусловно, ничего подобного нет. Более того, здесь не существует института права как такового. Его с успехом заменяет мораль, всячески поддерживаемая, и возведенная государством в ранг правовых норм.
Взгляды и поведение гражданина Желтого Пояса, конечно, могут в чем-то отклоняться от общепринятых, но окружающие проявляют завидную терпимость к чудачествам, никому не мешающим жить: «Нас это не касается!». Общественность также смиряется до определенного предела с некоторыми не одобряемыми ею привычками отдельных личностей. Курение взрослых, например, осуждают, его запрещают в общественных местах, ведут антиникотиновую пропаганду, поощряется также дранье ушей соплякам, замеченным с сигаретами. Но пока дурная привычка наносит ущерб единственно здоровью курящей личности, наказаний за нее не предусмотрено. Пьянство считают, естественно, неприятнейшим пороком. «Хагай-за убахэ ди бу дайза!» — «Да пошлётся тебе [судьбой] муж-пьяница!» гласит древнее проклятье островитянок. Но до тех пор пока пьянство вредит лишь тебе — это твоя личная беда. Конечно, общество всегда готово помочь с ней справиться. Для жертв зеленого змия предусмотрено бесплатное лечение, развернута антиалкогольная агитация, Однако никто в Империи и не думает вырубать горные виноградники, взрывать фабрики по производству рома или топить подвыпивших в море. К мужчинам-бабникам отношение — презрительно-ироничное, к «слабым на передок» дамам — брезгливо-насмешливое. Но побивать грешников и грешниц камнями вроде бы никто не помышляет.
При всем том общество устанавливает резкую и нерушимую грань между чудачествами, нежелательным поведением с одной стороны и социально-вредными и антиобщественными поступками — с другой. Нарушителей норм морали, подъятых до уровня права, высылают на Казхук. «Иных наказаний не предусмотрено? -спросил себя Всеслав, -Нет! А посему отсутствует потребность в кодифицированном праве, где прописаны наказания, пропорциональные тяжести преступления. Судит не закон, судят люди. На Земле-то было как раз иначе, как там у добрых старых римлян: «Пусть рухнет Вселенная, лишь бы закон восторжествовал»? Любопытно!».
Факт социально опасного попирания морали устанавливают народные суды, учреждаемые в каждом муниципальном центре. При суде имеется обычная канцелярия, состоящая из нескольких чиновников, ведущих делопроизводство и переписку, оповещающих присяжных о времени и месте заседаний. Суды собираются по мере необходимости. Они состоят из девяти присяжных, выбираемых по жребию для каждого заседания. Один становится председательствующим, который накануне заседания знакомится с содержанием представленных к рассмотрению вопросов.
Состязательности в судах Желтого Пояса нет. Понятия «обвинитель» и «адвокат» остались в дореволюционном прошлом. Отсутствие адвоката исключает всякую возможность избавить виновного от наказания при помощи юридического крючкотворства.
Состязательности в судах Желтого Пояса нет. Понятия «обвинитель» и «адвокат» остались в дореволюционном прошлом. Отсутствие адвоката исключает всякую возможность избавить виновного от наказания при помощи юридического крючкотворства. Всё же вынесенные судом определения могут быть опротестованы, если общественная организация или группа лиц сразу же после заседания заявляет о допущенной судебной ошибке, просит отменить приговор о высылке на Землю Правосудия и обязуется предоставить следующему составу суда убедительные доказательства невиновности осужденного…
— А я-то думала, что приду раньше других! -возгласила с порога монументальная дама, -Здравствуйте!
Она тоже держала в руке картонную папку.
Саракш, Островная империя
Желтый Пояс, о. Цаззалха, город Дезго-Гайхози
Народный суд, 5-й аудиториум
5 часов, 9-го дня 1-ей недели Черного месяца, 9591 года от Озарения
— Давление сегодня — ужасное, голова у меня — чугунная. -пожаловался председатель, массивно-рыхлый, чернобородый, с землистым лицом. -День истребления гипертоников, не иначе. … Однако, меж тем полдень и пора начинать, не возражаете, чтимые присяжные? Нам предстоит разобрать дела трех несовершеннолетних гимназистов нашего города, по каковой причине для сегодняшнего слушания избирали присяжных из числа преподавателей и воспитателей. Со всеми обвинительными актами познакомились, чтимые? Ну, вот и славненько… Секретарь, прошу.
Он, сопя, уселся за стол посередине, расстегнул верхнюю пуговицу кителя, вытер лоб носовым платком. Секретарь классически-канцелярского вида, проскрипел слева:
— Баидугу Бэ.
Дежурный с трехцветной ленточкой в петлице распахнул дверь, выглянул в коридор и внятно повторил:
— Баидугу Бэ.
За дверью послышался легкий шум. В аудиториум бочком втиснулся нескладный узколицый парень. Секретарь указал карандашом на скамью. Парень уселся, неловко сложив на коленях руки.
— Мгм… — объявил председательствующий, уткнувшись в бумаги, и неожиданно перешел на хорошо поставленный оперный тенор: -Дело номер один. У Баидугу Бэ, шестнадцати лет, учащегося выпускного десятого класса муниципальной гимназии «Белый Аист» города Дезго-Гайхози обнаружен вычислитель, исчезнувший из гимназического кабинета математики. Личное дело Бэ номер такой-то — прилагается. Данные обследований на детекторах биосоциальной принадлежности — имеются, у каждого из присяжных они находятся в папке. Так, посмотрим, что у нас там… Угу… Ага… Из девятнадцати результатов обследований — шестнадцать последних являются черными. Что ж, картина вполне ясная. Табели успеваемости… О, почти круглый отличник! Теперь прошу присяжных обратить внимание на характеристики школьного психолога, воспитателя, учителей. Тээк-с… Характеристики просто великолепные, только что не на золоте отчеканены. Вот тут еще копна грамот и дипломов за участия в различных конкурсах и олимпиадах, главным образом по физике и математике.